Бюджетный отдых
Шрифт:
Это - очень плохо, когда некому сходить в аптеку, сделать чай и поправить одеяло...
– Вы хотели от кого-то спрятаться?
– спросила меня доктор при осмотре.
– Что?
– Вы хотели спрятаться так, чтобы вас не нашли? Вы понимаете, что могли не проснуться. И если бы не ваш «снотворный супрастин» - вы бы здесь не сидели, - просто сказала она.
– Вы - очень счастливая!
– Знаю, - скривила я распухшее лицо в улыбке.
– Спасибо!
– Идите, селитесь.
Оказалось, что нужно найти ещё кого-то, у кого я распишусь за талоны на питание и ключи. На двери распорядителя номеров было написано маленькое, но страшное объявление для надоедливых поселенцев: «Номеров отдельных нет. По одному в номер не селим!».
«Вот почему такая цена! Мне ещё светит подселение», - но говорить об этом не хотелось.
Я взяла ключи и пошла искать свой корпус «повышенной комфортности». Чемодан снова бросила в проходе теперь уже гостиничного коридора. «Так и не разобрала ни разу», - грустно усмехнулась самой себе, а «невесте Шрека» в зеркале сказала вслух:
– Раз не умерла ночью, то жить буду!
Номер был на четвёртом этаже. Лифт, оказывается, тоже входил в предметы повышенной комфортности, хотя на вид это была самая обыкновенная старая кабинка. А ещё за две тысячи триста рублей мне предоставили кондиционер, телевизор и ванну с кусочком мыла. Но самым главным и самым дорогим для сердца было то, что я видела с балкона кафешки, ночные огни и море!
– Пока обострение не снимем - никакого моря!
– взглянув из-под очков суровым взглядом наставника, сказала доктор.
Сегодня уже я была «Тихим Летом». Не спорила и не шутила. Соглашалась со всем: с ценами, с назначениями, с интонациями, с лицами...
Мне хотелось быстрее принять лекарство и лечь. Но я даже не позволяла себе думать об этом. Малейший выход ситуации из-под контроля грозил только усложнить всё. Я согласно кивала. Доктор долго писала, потом - нахваливала какую-то оживляющую сыворотку, за которую нужно было заплатить ещё тридцать тысяч за двенадцать дней, потом: «... И если вы хотите взять дополнительные процедуры, то...».
– Я хочу укол и лечь, - впервые я позволила себе добавить металла в голос.
– Можете купаться в море после захода солнца, но при этом обязательно обливаться чистой водой после купания.
– Хорошо. Спасибо.
– И я думаю, вы понимаете, что ничего «цветного» вам нельзя - даже чай.
«Я цветного не пью...», - вспомнила я героиню Нонны Мордюковой из фильма «Родня» и улыбнулась сама себе.
Вот и муж мой говорит: «Только - водочка!».
Первый преднизолон я вколола себе прямо в аптеке, через платье. Доктор настаивала на том, чтобы мне вкололи его в вену под язык, но я знала, что сегодня уже не умру, и не торопилась.
Упав на заправленную кровать, натянула на себя покрывало и стала ждать. На столике возле меня высилась гора лекарств. Их нужно было принимать по часам, но так как я жила на вольном поселении - все приёмы были на моей совести.
Провалилась в сон, а проснувшись, не знала: сколько времени прошло. Снова пила горстями порошки, таблетки, колола уколы и снова спала. Обед и ужин я проспала. Не просто не хотелось есть - сил, чтобы жить, не было.
Было за полночь, когда я проснулась в очередной раз. Ночью был только один укол. Тело уже так сильно не болело. Захотелось поесть и помыться.
«Живая», - сказала я себе.
– «Выжила. Спасибо, господи!».
Налила ванну - которая была тоже предметом повышенной комфортности - и опустила туда всю себя с головой.
– Водичка, водичка! Умой моё личико! Чтобы глазки блестели, чтобы щёчки горели, чтоб улыбался роток, чтоб кусался зубок. Как с гуся вода, так с меня, рабы божией Ксении, худоба!
– шептала я слова старух знахарок.
Мозг собирал всё по крупицам: всё, что когда-то видел, слышал и теперь по наитию использовал. Так «сливают» грудничков-малышей при купании от любой хвори, для здоровья. Сейчас я была именно такой новорождённой!
Потом - душ!
– Спасибо тебе, водичка!
– я целовала струи, которые лили на меня сверху.
– Спасибо, милая!
Завернувшись в халат, вышла на балкон, подумала: «Живу!».
Рядом было море, а над ним сияла огромная розовая Венера.
– Доброй ночи, спасибо всем!
– сказала я звёздам и морю.
Я сидела на наклонном старом балконе и не могла надышаться. В глазах двоилось то ли от лекарств, то ли со сна.
Тогда я взяла айфона и записала «Жить и Нежить»:
Художник смешивает краски, но тщетно - нужной не сыскать,
Закатное над морем небо обычной кистью передать.
Нет глубины, нет дымки, звуков, дерев дыханья, рюш из чаек...
Уже летучие вампиры ночь мастерством своим встречают.
...
И час настал! Открыла очи. Сначала видно как во сне:
Попарно чайки, пара мышек, луна одна должна быть. Две!
Ещё я не проснулась телом, глаза подводят, но - вперёд.
Желанье будит: кушать, кушать - ведь запах над водой плывёт
Свежайшей полноценной плоти.
– Эй, мыши, вороны, ко мне!