Бывшая для мажора. Она не уйдет
Шрифт:
Тогда я чувствовала себя ранимой влюбленной девушкой. Я отрицала свои чувства, говорила себе, «С меня хватит этого парня со всеми его проблемами!», но в глубине души понимала… что просто обманываю саму себя.
Тут у Давида из кармана донеся писк его смартфона. Окинув меня глазами, полными ненависти, парень полез за ним дрожащей от гнева рукой.
– Результаты ДНК-теста готовы. Черта с два я теперь исчезну из твоей жизни! Вера Тучина, Ника Ларина, Ринальди или кто ты там. Не дождешься! Думала, ты сможешь лишить меня
– Какие еще результаты?! Я не позволяла тебе…
– А такие! Думала, я буду сидеть и ждать, когда ты соизволишь познакомить меня с сыном? Ты всегда меня недооценивала. Я сам взял образцы его ДНК. Зашел в твой дом и забрал из его комнаты соску и использованный носовой платок, а из ванной детскую зубную щетку - проще простого. Теперь ты точно не уйдешь. И не скроешь своей лжи!
Открыв эмейл, парень просмотрел его… Недоверчиво-пораженно усмехнулся. Сделал короткий выдох. Снова вгляделся в смартфон, словно не мог поверить глазам. А потом опустил внезапно ослабевшую руку вниз, будто на минуту впав в прострацию.
Заглянув в его телефон, чтобы узнать, что же так его поразило, я все увидела в электронном письме, присланном одной из частных лабораторий Рима.
«Давид Игоревич Третьяков. Павел Игоревич Третьяков.
Вероятность отцовства: 0 %.»
Не может быть…
Неужели… Паша действительно оказался биологическим сыном Игоря?
Я почувствовала, как та тонкая незримая связь между мной и моим любимым человеком, которую я отрицала и отрицала, тщетно пыталась разрубить, вдруг порвалась, как гитарная струна.
И только в этот момент осознала, чем именно она была для меня все это время.
Глава 21. Одна семья
«Как видишь, Паша, и правда, вовсе не твой сын. Я с самого начала говорила тебе правду, а все твои оскорбления и претензии вообще мимо кассы!», «А почему у тебя тогда такой шокированный вид? Ты явно удивлена не меньше меня!», могли бы сказать мы с Давидом в тот день, почти две недели назад.
Но ни один из нас не произнес ни слова.
Минута уходила за минутой, а мы так и стояли, молча вглядываясь в лицо другого.
Чем была для меня мысль, о том, что у нас с Давидом растет общий ребенок? И чем эта мысль была для него?
Теперь эта связь была разрушена. Она была моей тайной радостью, о которой не знал, никто, кроме меня. И теперь ее больше нет.
Мы смотрели друг на друга, и, наверное, думали об одном и том же. Кем я была теперь для него? Женщиной, родившей от его ненавистного отца.
В тот день я первая отвела взгляд от его лица. Отвернулась. Отправилась на занятия, так ничего не сказав. Не задав ни единого вопроса. Не попытавшись оправдаться, как-то защититься.
Конечно, я сразу поняла, что эти дни просто сама себя обманывала. Мои чувства к нему всегда были настоящими. И любовь, теплая, близкая, беззаветная - и страсть, толкавшая меня на ужасные поступки.
Теряя любовь, мы ощущаем ее как никогда остро. Но жизнь редко дает кому-то второй шанс. И если ты по собственной вине упустил свое счастье, выбросил его в выгребную яму, ты не можешь надеяться, что оно снова вернется к тебе, такое же чистое и незамутненное, каким было раньше.
Открыв дверь своим ключом, я прошла через элегантный современный коридор в просторную гостиную. Окинула взглядом открывшуюся мне картину.
Паша сидел на ковре, завороженно уставившись в телевизор - на канале «Rai Yoyo», как обычно один за другим шли бессмысленные нарисованные на компьютере мультики. Рядом на диване, положив ногу на ногу, расположился Игорь - его взгляд был прикован к макбуку, на ребенка он не обращал ни малейшего внимания.
Мое сердце кольнуло холодом.
Конечно, я понимала - на то, чтобы день и ночь возиться с малышами, как полагается, заниматься по книжкам, собирать башни из конструктора, спрашивать, как говорит коровка и овечка, и так далее, времени и терпения не хватит ни у одной самой заботливой мамы, и ни у одного самого вовлеченного отца. Иногда родителям приходится включать мультики, чтобы не сойти с ума, но…
Но ведь он несколько месяцев не виделся с сыном. И, по-видимому, совсем по нему не скучал.
Я привезла Пашу в Милан всего на пару дней, просто, чтобы они пообщались. Сама ушла на встречу со своими подругами из модельного агентства. Возвращаюсь, и что я вижу? Даже Альдо, который приходился моему малышу всего лишь отчимом, проявлял к общению с ним куда больше энтузиазма - все время придумывал какие-то новые игры, бегал за ним по дому, покупал развивающие игрушки и сам вместе с Пашей разбирался, как они работают.
Игорь же с самого младенчества просто включал ему видео для детей, вроде «Цып-цып ТВ» или «Синего трактора» и не парился - ребенок не плачет, не пристает, ну, и отлично.
Раньше меня это совсем не задевало и не обижало, но теперь…
– Привет.
Мужчина поднял голову.
– А, как хорошо, что ты пришла, - вздохнул с облегчением.
Он так мне обрадовался с какой-то стати? Или ему было просто в тягость присматривать за собственным сыном? И это притом, что они почти не видятся… Я ощутила еще один укол обиды.
Игорю не приходилось менять Паше памперсы, мыть, кормить, водить к врачу. Все, что я просила с самого начала - это немного его времени на общение. Все, что мне было нужно, это чтобы мой малыш не чувствовал себя обделенным отцовской любовью!..
– Меня не было всего три часа.
– А мне показалось, как будто дольше, - пожал плечами.
– Ну, что, может, нам заказать что-нибудь поесть, как считаешь?
– Я замариновала курицу. Приглядишь за Пашей еще немного, пока я буду готовить ужин?