Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...
Шрифт:
Лиза качает головой.
— Нет. — Натягивает дрожащую улыбку. — Я, пожалуй… я просто поеду, ладно? Заскочу к вам как-нибудь в другой раз.
Лиза поднимается, но мама идет вслед за ней. А я снова смотрю на Пашу и не могу понять, что заставило его сказать эти слова. Что так изменило его? Ведь перед отъездом у них все было хорошо. Да я своими глазами видела.
Вот почему мужики такие козлы?
Любое счастье превращают в колючее стекло.
— Аль, я поеду, — вырывает меня из размышлений Лиза.
— Подожди,
— Теть Диль, да не нужно…
Мама выставляет перед собой руку:
— Я сама решу, милочка. От моих угощений еще никто не отказывался.
Опускаю взгляд, чтобы спрятать улыбку. Мама в своем репертуаре.
Но, когда она уходит на кухню, Лиза кивком указывает на выход, и я с пониманием иду ее провожать.
Надев кроссовки, она оборачивается, и то, что я вижу на ее лице, вызывает во мне потребность обнять эту девушку и сказать, что все будет хорошо. Но мы не настолько близки, и мне кажется, подобный порыв не совсем уместен. Вместо этого я говорю:
— Может, как-нибудь пообедаем?
Думаю, мы можем стать подругами по несчастью.
— Да, — Лиза кивает, — было бы здорово.
Снова повисает неловкая пауза.
— Ты дай ему немного времени, — стараюсь сгладить углы. — Он перед боем всегда сам не свой.
— Не говори ему, ладно? — с болью в голосе шепчет она. — Не говори, что я видела… что вообще сюда приходила.
— Хорошо, я не скажу и маму попрошу. Если честно, я с ним не разговаривала с самого отъезда. — осторожничаю: — А ты?
Лиза улыбается… так печально, что мне хочется заскулить от бессилия.
— Звонил.
— Но нечасто, да? — добавляю с пониманием.
Но Лиза снова качает головой и прикрывает глаза. Дает себе секунду и снова смотрит на меня стеклянными глазами.
— Я допустила ошибку, Аль. И боюсь, что… — Делает глубокий вдох и открывает дверь. — Забудь. Неважно. Не забивай себе голову моими проблемами. Я справлюсь.
— Лиз… Если тебе не с кем поделиться, ты всегда можешь…
Неосознанно тянусь к ней, но меня останавливает выставленная ладонь:
— Давай не сейчас, ладно? — Она выходит за порог. — Передай, пожалуйста, маме мои извинения, что не дождалась. Я не могу… — Сжимает кулаки и заставляет голос звучать ровно: — Не могу. Мне нужно идти.
Понимаю. Как никто другой, понимаю, поэтому не давлю на нее и позволяю пуститься в бегство.
— Что? — восклицает позади мама. — Ушла все-таки? Вот упрямица!
Поворачиваюсь к ней .
— Думаю, она хочет побыть наедине с собой.
Мама тяжело вздыхает. Тоже переживает.
— Ох, бедная девочка. Надо же было так… — Разворачивается с коробочкой вкусняшек и направляется на кухню, причитая: — Такая хорошая пара была… как же так, господи боже мой… Что у этого оболтуса в голове?
Оставшись одна, я еще сильнее ощущаю, как тяжело становится на сердце. Хотя стоит признаться, что на какое-то время я действительно забыла о своих проблемах. Лизу жалко, и мама теперь будет нервничать. А она ведь даже не знает, что творится в жизни ее непутевой дочери. И теперь я и вовсе не представляю, как все ей рассказать.
На сегодня я окончательно опустошена, поэтому не дожидаюсь возвращения мамы и ухожу к себе в комнату.
Свет не включаю, просто тупо заваливаюсь на кровать прямо в одежде.
Нужно просто заснуть и позволить этому проклятом дню закончиться.
Невольно рука снова скользит на живот, и я закрываю глаза. Какие глупости. Там еще ничего нет. Только точка.
Маленькая точка.
Которая, вероятно, может стать целой жизнью.
Так страшно.
Что я смогу дать этому крохотному существу?
Тихий стук в дверь прерывает мои мысли, а за ним в темную комнату попадает тонкая струйка света. Половица поскрипывает, и через мгновение кто-то присаживается на край кровати.
— Морковка. — Мама приближается ко мне, нежно накрывает голову ладошкой и начинает гладить. — У тебя что-то случилось?
Зажмуриваюсь, чувствуя, как слезы вибрируют в горле, словно я наелась сухого песка.
Но я проглатываю ком горечи. Не хочу плакать. А может быть, у меня просто-напросто нет на это сил. Устала.
— Аля… Ну что такое? Не молчи! Я же все чувствую! Меня не обманешь! Да и незачем! Ты ведь знаешь, что я всегда помогу… Ты только не молчи, моя девочка. Я ведь переживаю…
— Я беременна, мам, — произношу бесстрастным голосом, заставляя маму замолчать. — Беременна от Айдарова.
Тишину нарушает глухое аханье, за которым следует мамино причитание:
— Ох ты боже мой…
Глава 59
Я не ожидал, что после моего монолога о брате эта девушка заявится и посягнет на мою личную территорию, чтобы навести самую настоящую анархию. И я сейчас не про жилье.
Появление Алевтины на пороге моего дома было неожиданным и глупым, потому что я был пьян, мое состояние было далеко от адекватности. В чем, собственно, ей впоследствии и пришлось убедиться. Потому что я ни хрена не сдерживался. Я просто не мог. Ее искренняя капитуляция вспорола мне кожу и, проломив кости, врезалась в самое нутро.
Такая слабая. Уязвимая. И взволнованная.
Обнажившая душу и сердце.
Это в равной степени выводит из себя и одновременно возбуждает.
Я думал, у нее хватит мозгов оставить все это дерьмо и начать жить с чистого листа. Без меня. По крайней мере, я надеялся на это после своей исповеди. А это была именно она. Не знаю, что так повлияло на меня. Я вообще не собирался рассказывать ей и толики того, что слетело с моего гребаного языка. Видимо, всему есть предел. Моему молчанию тоже.