Бывшая под елку
Шрифт:
— Чего ты молчишь? — завожусь еще больше от его холодной реакции. — Где же теперь твое остроумие?
— Да. Ты права, — начинает он глубоким голосом. — Я соврал насчет дорог, потому что хотел, чтобы ты осталась.
Я открываю рот и закрываю его, и так несколько раз, немного сбитая с толку такой спокойной реакцией.
— И ты посчитал, что обмануть меня — хорошая идея? Почему… — Я упираю руки в бока, быстро облизывая губы. — Почему нельзя было сказать прямо? Саша, не уезжай, я хочу, чтобы ты осталась, — я подражаю его тону. — Хоть раз в жизни ты мог бы просто спросить меня об этом. Просто спросить, черт возьми, а не решать за меня и снова все портить!
И тут непоколебимая маска хладнокровия Белова дает трещину.
— Ой, да брось, Саша. Ты сама-то хоть веришь в свои слова? — Он всплескивает рукой, повышая тон. — Думаешь, если бы я в открытую попросил тебя остаться, ты бы согласилась? Сама-то не ври себе!
— А ты бы попробовал! Я бы хоть сама узнала, как отреагирую! Но нет, тебе же виднее, как будет лучше для всех! Я и так слишком долго жила по твоей указке!
— И что в этом плохого?
— Что плохого? — Я испускаю удушливый смешок. — Да все! Я забеременела в восемнадцать и вся моя жизнь перевернулась вверх дном. Нет, я ни капли не жалею, что родила Женю, это лучшее, что могло случиться со мной, но я жалею, что это случилось так рано, потому что я… Я была слишком молода, наивна и глупа, я смотрела на тебя как на Бога, а ты этим и пользовался! Ты хоть раз пробовал поставить себя на мое место? Ты целыми днями пропадал на своей чертовой работе, целыми днями…
— Да, целыми днями! — взрывается он. — Но я, блядь, делал это для нас!
— Ты делал это для себя, чтобы стать лучшим! Я, может быть, тоже хотела построить карьеру, но не имела даже возможности доучиться, потому что с утра до вечера сидела с ребенком! Одна! Тебя никогда не было рядом! Зато ты с удовольствием составлял компанию вечному столпотворению баб вокруг тебя! На любой выбор! Я только и успевала смотреть в соцсетях, как мой муж то с одной обедает, то со второй, фото, лайки, вечные сообщения даже в твои ничтожные выходные! Я… я… — Я сжимаю челюсти, понимая, что голос уже дрожит от подступающих слез. — А я в свои девятнадцать сидела в четырех стенах, у меня не было ни подруг, ни учебы… ничего. Ты был успешной яркой картинкой, а я серым пятном на ней. Ты хоть вспомни, сколько раз я хотела выйти на работу хотя бы гребаной официанткой, хотя бы на пару вечеров в неделю, но ты вечно убеждал меня, что вот-вот, подожди, скоро график нормализуется, но ничего не нормализовалось!
Тимур видит, что я на грани, и медленно выдыхает, стараясь сохранять терпение, после чего произносит устало:
— Какие вечера, Саша? Ты бы потом весь день носом клевала от недосыпа! Как бы ты за Женей днем смотрела? И потом вспомни, какого она давала нам жару по ночам.
— Я-то помню. Это ведь я вставала к ней, кормила, укачивала по полночи, потому что ты слишком уставал после своих встреч! — произношу последние слова с издевкой, с трудом подавляя вновь накатившую ревность и обиду.
Выдержка Тимура снова подводит его, и он повышает голос, всплескивая руками:
— Да сколько можно повторять, что я никогда не изменял тебе?! Это были деловые встречи и только!
Я и верю ему, и понимаю, что хожу по кругу со своими обидами, но в то же время что-то не дает мне закрыть эту дверь, выбросить от нее ключ и войти в новую, которую он уже распахнул для меня.
— Тогда почему ты ни разу не взял меня с собой? Да даже не на встречу, а хотя бы просто вместе прогуляться и посидеть в кафе? Но у тебя же вечно не хватало времени. Признайся, ты просто стыдился меня. Успешный красивый муж и тупая необразованная жена в вечно застиранной футболке! — мой голос сочится горечью и дрожит, но я из последних сил выжидающе смотрю Тимуру в глаза, пытаясь увидеть там ответ раньше, чем он сорвется с его губ.
— Боже, какой бред! — Тимур подходит ко мне вплотную и слегка встряхивает за плечи. В его взгляде горит смесь раздражения и непонимания. — Саша, я хоть раз, хоть одним словом или взглядом намекнул, что ты глупая или необразованная?
Я сбрасываю его руки и, покачивая головой, отступаю на шаг назад, упираясь спиной в шкаф.
— Мне не нужны были слова! За тебя говорили твои поступки! Тебя никогда не было рядом!
Тимур сердито выдыхает в сторону и поворачивает голову ко мне.
— Да я из кожи вон лез, чтобы вам не приходилось переживать о завтрашнем дне! И знаешь, мне тоже хотелось, приходя домой, получать улыбку и объятия, а не упреки! Неужели так трудно было просто верить в меня и набраться терпения?
— Если бы не верила, не вышла бы замуж. Никто не верил в тебя больше, чем я! И я надеялась, что и ты в меня поверишь, что я так же ценна для тебя, как и твоя карьера. Ведь, когда я забеременела, ты дал обещание, что все будет хорошо, мне не о чем переживать и мы с ребенком ни в чем не будем нуждаться. Но не сдержал его…
— Неправда, — перебивает он, — я впахивал как проклятый, и вы действительно ни в чем не нуждались.
— Мы нуждались в тебе!!! Как ты не понимаешь?..
Голос все-таки срывается, и слезы скатываются по щекам, обжигая кожу, но я даже не пытаюсь стирать их. Может, хоть так получится отпустить часть боли и освободиться от этой бетонной плиты, давящей на сердце. Взгляд Тимура тут же теряет воинственность, и он выдыхает, словно из него выкачали весь воздух. Белов делает шаг ко мне и, заключив мое лицо в ладони, осторожно вытирает большими пальцами слезы и смотрит теперь с такой нежностью и тоской, что это почти невыносимо.
— Саша…
Я, словно кролик под взглядом удава, замираю и чувствую, как проваливаюсь в карие омуты, наблюдая, как они становятся все ближе. Сердце срывается в галоп, когда губы обдает горячим дыханием Белова, и я рвано выдыхаю:
— Не надо…
Но его губы неумолимо приближаются, и я уже вся напрягаюсь, собираясь вырвать лицо из его хватки и отвернуться, как вдруг Тимур сам отстраняется.
— Блядь… — цедит он сквозь зубы, вскинув голову. — Если это Дэн, я его прибью.
Я не сразу понимаю, что происходит, но потом слышу, что в дверь стучат. Дымка в голове рассеивается, и реальность возвращается. И возвращается она особенно резко, потому что Тимур открывает дверь и я слышу знакомый голос:
— Добрый вечер. — Игорь прокашливается от неудобства. — Я за Александрой.
Тимур стоит ко мне боком, и я вижу, как он, сжав челюсть, пристально осматривает незваного гостя с головы до ног, после чего вопросительно поворачивается ко мне, прожигая недоверчивым взглядом, но дверь при этом шире не открывает, явно не желая впускать гостя в дом. Он с такой силой сжимает ручку, что костяшки его пальцев побелели — значит, едва сдерживает злость. Что ж, сейчас это к лучшему, с его злостью мне справиться легче, чем с нежностью. Так мне будет проще уехать и наконец разобраться в своей жизни.