Бывшая под елку
Шрифт:
Почему снова и снова убегаю от него?
Может быть… Денис прав? Нет. Я знаю, что он прав. Но моя правда заключается в том, что я боюсь не мужчины, которым является мой бывший муж. Я боюсь женщины, которая когда-то с ним была. Я боюсь себя. И, если я хочу что-то изменить, мне нужно впервые и по-настоящему переступить через себя.
Через старую версию себя.
Потому что я больше не хочу жить в коконе надуманных иллюзий. Я хочу выбросить свои страхи и собственноручно сделать шаг в будущее. Только я сделаю этот шаг и только я выберу, каким он будет.
Я справлюсь.
Сейчас у меня есть выбор.
И я должна наконец его сделать.
И пускай мне никогда не хватало веры в себя.
Неважно.
Ведь, судя по всему, в меня верят все мои близкие люди. Так почему бы впитать эту веру и не поверить самой?
Но прежде я должна научиться без сомнений впускать в свою жизнь прошлое. Не все. Только ту часть, что принесет мне что-то хорошее в настоящем. А плохое просто принять и отпустить.
Сделав глубокий вдох, я понимаю, что легкие горят от рыданий, которых я совершенно не замечала все это время, а потом позволяю сорваться со своих губ словам:
— Я должна ехать. Господи… Я должна поехать к нему, Денис. Прямо сейчас.
Денис медленно кивает.
— Ну наконец-то. Конечно-же ты должна, Саня.
Глава 15
Я рассеянно смотрю в боковое окно на проплывающие мимо деревья, обдумывая, как начать разговор с Тимуром.
Не знаю, что ждет меня в его доме, но отступать не намерена. Не в этот раз. Лина с Денисом правы: слишком долго я боялась. На самом деле, я так привыкла это делать, так зациклилась на том, что должна уберечь свое сердце, что спрятала его очень глубоко и совершенно перестала прислушиваться к нему.
И сейчас, когда моя броня пошла трещинами, мне нужно найти в себе смелость окончательно обрушить свои стены, чтобы позволить своим чувствам показать мне верный путь.
— Придурок! Совсем рехнулся, — чертыхается сквозь зубы Денис, вырывая меня из мыслей, и я резко поворачиваю к нему голову, не понимая, на кого он так ругается.
Только сейчас замечаю, что мы уже приехали и как раз сворачиваем к дому Тимура. Смотрю в лобовое окно, прослеживая за взглядом Дэна, а когда вижу представшую перед нами картину, спина невольно напрягается, и, втянув носом воздух, я впиваюсь пальцами в колени, будто это поможет ослабить дискомфорт в груди.
На крыльце, в одних спортивных штанах и тонком свитере, сидит Тимур. Хорошо, что хоть обуться додумался. Его ноги широко расставлены, и он свесил между ними голову, уперев локти в колени. Рядом на ступеньке стоит почти пустая бутылка вискаря.
Тимур даже не двигается, когда мы подъезжаем. Он вообще никак не реагирует.
Денис порывается выйти из машины, но я останавливаю его:
— Не надо, я сама.
— Да он же пьян! Как ты с ним справишься? Давай хоть помогу его в дом завести?
Хочу уже по привычке начать спорить, что справлюсь, но потом сдаюсь. Если не просить о помощи, то хотя бы нужно начать учиться ее принимать.
— Ладно, — вздыхаю я, — мне, пожалуй, и правда одной не справиться.
Мы одновременно выходим из машины и подходим к Тимуру. Он чуть приподнимает голову, смотрит на наши ноги и медленно ведет мутным взглядом вверх, осматривая нас. Но почти сразу его внимание сосредотачивается только на мне, брови сходятся на переносице, а губы кривятся в презрительной усмешке.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — его глубокий гортанный голос бьет наотмашь.
— Белов… — я практически взрываюсь, но тут же одергиваю себя, напоминая себе, что приехала сюда не ругаться. Беру себя в руки и меняю тему: — Почему ты раздет? Давай вставай. Пошли в дом, а то заболеешь!
Я тянусь к его руке, чтобы помочь подняться, но он резко отдергивает ее и чуть не опрокидывается назад, но все-таки удерживает тело в вертикальном положении.
— Тебе-то что? — хмыкает он. — Я ведь бесчувственный тиран… Сдохну тут, и все будут счастливы… — последнее слово у него выходит не совсем разборчиво, и с тяжелым вздохом он снова свешивает голову между коленями.
Я еще никогда прежде не видела Тимура в таком состоянии.
В груди болезненно сжимается от чувства вины, потому что причиной его пьянства и дебоша являюсь я и мое упрямство.
И от этого осознания становится лишь больнее.
— Так, Белый, завязывай, — не выдерживает Денис и, сделав шаг вперед, силой поднимает Тимура на ноги, — живо заходим в дом, или я и правда прикопаю тебя в ближайшем сугробе. Распустил сопли.
Тимур сопротивляется, пытается отбиваться и прогнать нас, но из-за выпитого и холода тело его плохо слушается.
Кое-как нам удается затолкать Тимура в дом и усадить на диван. И нам еще повезло, что тот остался целым, потому что то, что осталось от гостиной, повергло меня в шок.
Кресла, в которых мы сидели у камина, раскурочены и валяются на боку, обивка порвана, журнальный столик разбит чуть ли не в щепки, повсюду осколки, а в воздухе висит тяжелый запах разлитого алкоголя.
— Только попробуй встать, придурок, — тычет в него пальцем Дэн.
Но Тимур и так не пытается. Видимо, от тепла его моментально разморило, и он откинул голову на спинку, не произнося ни слова.
Я киваю Дэну в сторону прихожей, и он, с тяжелым вздохом кинув последний взгляд на Тимура, согласно кивает и следует за мной к входной двери.
— Спасибо за помощь, — сжимаю его предплечье в знак благодарности.
— Да без проблем. Уверена, что хочешь остаться?
— Уверена. Его нельзя оставлять сейчас одного, да и поговорить нам все равно нужно. Когда проспится.
— Хорошо. Но если понадоблюсь или захочешь уехать, позвони, я быстро приеду.
— Обязательно.
— Ну все. — Дэн приобнимает меня на прощание. — Удачи тебе с нашим Ромео. Все будет хорошо.