Бывших любовниц не бывает
Шрифт:
– Раньше сядешь, – раньше выйдешь! – противно засмеялся он, нажав на кнопку принтера, из которого тут же полез листок бумаги. – На, подпиши протокол… Тут… Тут…
– Подождите, – встряла я, – товарищ старший лейтенант, можно мне задать вопрос задержанному?
Ложкин посмотрел на меня недовольно – мол, какого черта тебе надо? Сидишь ты – и сиди себе тихонько, не порти «уютную» атмосферу допроса. Я не стала дожидаться, когда Вадим разрешит мне спросить Кувалдина о чем-либо, и повернулась к задержанному:
– Ты
Кувалдин удивленно посмотрел на меня, потом перевел вопросительный взгляд на Ложкина.
– В перчатках он был, в перчатках, – недовольно пробурчал Вадим.
– В каких именно? – не унималась я.
– Слушай, зачем тебе это? Человек сознался…
– Сознался?!. Ах, ну да, я и забыла… А ты летом всегда в перчатках ходишь?
– Всегда он ходит в перчатках, всегда: у него руки мерзнут, – вновь ответил за подозреваемого Ложкин.
– А разве резиновые перчатки хорошо греют?
– Слушай, что ты мне картину раскрываемости портишь?! – возмутился Ложкин.
Я оставила его возмущение без внимания.
– Товарищ старший лейтенант, сколько лет вашему подозреваемому? – спросила я.
– А это ты к чему?
– По-моему, он несовершеннолетний, и в таком случае допрос должен проводиться в присутствии его родителей или педагога.
– Ему, между прочим, уже восемнадцать стукнуло, – огрызнулся Ложкин, – какой ему, на хрен, педагог?! Он сам себе педагог! Кого угодно ширяться научит. Кстати, если ты свои вопросы уже задала, можешь идти.
– Ага, спасибо, что разрешил! – съязвила я. – Нет, я еще не все свои вопросы задала, можно еще один? Кувалдин, ты можешь показать на гараж, который ты поджег? Знаешь его точное местоположение?
Парнишка опустил голову и отрицательно помотал ею из стороны в сторону.
– Что, «под кайфом» был? Почему не помнишь? – допытывалась я.
– Я в тот день не кололся, дозу не достал…
– А зачем ты его сжег? Я имею в виду гараж? И… ты знаешь, сколько тебе «светит»?
Мальчишка еще ниже опустил голову и вдруг расплакался – как девчонка.
– Так, ну все! Хватит! – поморщился Ложкин и стукнул ладонью по столу.
Кувалдин съежился так, что стал почти незаметен на своем стуле. Боится, что его сейчас снова будут бить, догадалась я. Бедный мальчишка! Вадим повернулся ко мне. Лицо его выражало крайнее недовольство, он нервно жевал губами.
– Машка! Я тебе как человеку разрешил на допросе присутствовать, а ты что творишь?!
– Пытаюсь найти убийцу Говорова, – тихо и спокойно ответила я, глядя ему прямо в глаза.
– Он перед тобой! – кивнув на подозреваемого, заверил меня Ложкин. – Или тебе что-то не нравится?
– Да как сказать?.. В общем, для себя лично я выводы сделала. Да, и еще: ты обещал мне показать материалы дела.
– Хорошо. Но читать будешь здесь! И – молча.
Ложкин пододвинул ко мне папку с документами, я начала листать их, а он заставил подозреваемого подписать протокол допроса.
– И попробуй-ка на суде отказаться от всего! – пригрозил он парнишке. – Если дело вернут на доследование, я тоже тебя верну… туда, где ты вчера был!
Подозреваемый оказался понятливым: он быстро кивнул, мол, все понял, начальник!
Я захлопнула папку и вернула ее Ложкину.
– Спасибо. Мне пора.
Я встала и направилась к двери. Краем глаза я видела, как парнишка провожал меня испуганным взглядом.
– Ну и молодец, – усмехнулся Ложкин. – Давай созвонимся.
– Созвонимся, – автоматически поправила я следователя и вышла за дверь.
– Про ресторан не забудь, Катюха! – услышала я фразу, брошенную мне вслед.
Ага, как же! За такой допрос тебе еще и ужин в ресторане! Нет, ну и крендель этот Ложкин, ну и фрукт! Проходя по коридору мимо кабинета, в котором работал Андрей, я решила заглянуть к нему. Мне было до того противно и муторно, что хотелось срочно излить кому-нибудь душу. К тому же у меня с собой было обещанное приятелю пиво.
Мельников сидел за столом, что-то строча на «клаве» компьютера. За соседним столом расположился его коллега, громко беседовавший с кем-то по телефону. Я поздоровалась, повесила на стул Андрея пакет с банками пива и кивнула на дверь:
– Пойдем покурим!
Он прихватил со своего стола пачку сигарет и вышел в коридор.
– Привет, мать. Ты здесь каким ветром?
– Попутным. Имела счастье присутствовать на допросе, проводимом господином Ложкиным.
– А-а… понимаю. И где-то даже сочувствую. Ну что, пошли в курилку, поделишься впечатлениями?
В курительной комнате мы сели на стулья у открытого окна, достали зажигалки.
– Ну и как?
– Ложкин ваш – фамильярный товарищ. Уже называет меня старухой!
– Гордись: не каждой даме выпадает такая честь. Некоторым коллегам он говорит «старик», «кореш», и те по праву считают себя его друзьями. Остальные для него – так, коллеги, массовка.
– Мне эта его дружба… сам знаешь… Но ты не представляешь, Андрюша, как этот твой коллега, Ложкин, проводит допрос подозреваемого, – начала я. – Целый спектакль разыграл! «Реалити-шоу» отдыхает! Поймал какого-то пацана-наркошу, избил его…
– Лично, своими руками, он вряд ли бил: Ложкин мараться не любит, – заметил Андрей.
– Может, лично и не бил, – согласилась я, – но я видела этого задержанного: на нем же места живого нет! И потом, почему его допрашивают без адвоката?
– Открою тебе один секрет: наш Ложкин плюет на правила. Почти на все.
– Оно и видно! Как говорится, строгость наших законов компенсируется необязательностью их исполнения… Кстати, фамилия подозреваемого – Кувалдин, тебе это ни о чем не говорит?