Ц 6

Большаков Валерий Петрович

Мои пальцы заклацали, вбивая текст.

Изя, в городе беспорядки. Не пускай никуда девчонок, понял? Рита не звонила?

Миха.

Ровно три минуты спустя пришел ответ:

Мишенька, мы тут, в Центре! И Света с нами. Мы слышали выстрелы, а утром короткие «Новости» передали, и опять «Лебединое озеро» по всем программам! Обещали экстренный выпуск в обед — вот, сидим, ждем. Тут единственный телик на весь этаж! А Рита звонила рано утром. Сказала,

что ты не отвечаешь, а она хотела на старую квартиру съездить. Потом связь пропала, и всё. А ты где?

Аля.

Я отписался в том смысле, что обозреваю красоты Останкино, и мрачно уставился на монитор. «Лебединое озеро», значит? Угу, угу… Про путч ГКЧП, обстряпанный Ельциным, узнал от меня лишь один человек. Дорогой Леонид Ильич Брежнев. Ладно, это потом.

Вскочив, чтобы мчаться на Арбат, искать Марика, я схватил автомат, и в это время замигала иконка. «Вам письмо!»

Нетерпеливо кликнув «мышей», я открыл короткий, развязно-глумливый текст:

Тов. Гарин!

Меняю Риту на Мишу. Время и место обмена: сегодня, на комбинате «Агрохимпром» в Верхоталье, Истринского района, во 2-м суперфосфатном цеху. Просьба не опаздывать.

Кирилл.

По лестнице я слетел, едва не растянувшись в фойе. Иваны и Рустам уже вовсю знакомились с местными девушками, а Умар бубнил по рации, докладывая Первому.

Прокатившись по скользкому полу, как по льду, я вытолкнул:

— Мою девушку похитили! Поможете?

Рустам мигом посерьезнел, и натянул шапку, которую мял в руках.

— Идем! У нас «РАФик»!

— Лучше нашу «скорую» возьмите! «Буханочку»! — воскликнула девушка со стетоскопом на шее. — И там целый тюк с белыми халатами!

— Катенька! — умилился бритоголовый. — Умничка!

Катенька зацвела розовым во все щеки…

Тот же день, чуть позже

Москва, площадь Дзержинского

Часто перебирая ногами ступеньки, Иванов поднялся на третий этаж и двинулся по коридору, уминая ковровую дорожку, гасившую шаги. Ту сосредоточенную, чуть торжественную тишину, что обычно полнила здание, сегодня будто отменили напрочь.

По коридору энергично сновали офицеры, озабоченные и серьезные, мимоходом здороваясь с Борисом Семеновичем. Селекторы с телефонами пищали да трезвонили за каждой дверью, электризуя атмосферу отчетливым напряжением и неясными тревогами.

— Добро на розыск Кириленко получено, — торопливо докладывал Синицын, поспешая за генерал-лейтенантом. — Наши опергруппы работают в связке с милицией и военными. По крайним данным, «Кирилл» скрывается в районе Химок, либо за МКАДом — Истра, Сходня, Красногорск… Дороги перекрываются, товарищ Шелепин вывел усиленные патрули, ленинградское направление отслеживается с вертолетов…

— А эти… борцы? — Иванов отвлекся на секунду, пожав руку Цвигуну, медлительному и полноватому.

— Шо, не сдаёмся? — ухмыльнулся Семен Кузьмич победительно.

— Не дождутся! — отшутился Борис Семенович.

Рассеянно поручкавшись с Цвигуном, Синицын сделал вдох и подвел черту:

— Очагов сопротивления осталось три — в Останкино, на Белорусском вокзале, и вокруг станции метро «Арбатская». Пленных… э-э… то есть, задержанных — тысячи, автозаков не хватает. Перевозят в обычных «Икарусах» под конвоем десантников, и размещают в казармах — в военчастях под Москвой.

Размеренно кивавший генерал-лейтенант остановился у дверей кабинета.

— Забыл спросить… Вы из Первомайска давно?

— Позавчера прилетел.

— Ага… Тогда последний вопрос: как там мисс Вирен поживает?

— Всё идет по плану, — Игорь Елисеевич приосанился, заговорив вдумчиво и солидно. — Мы… хм… «слили инфу», устроив так, что Елена Вирен смогла всё хорошо расслышать. И скрытая телекамера запечатлела немалый интерес этой самой мисс! Сейчас готовим хорошо залегендированную эксфильтрацию. Если информация всплывет на Западе, сразу станет ясно, кого мы завербовали — скрытого друга или скрытого врага.

— А что именно слили?

— М-м… — Синицын затоптался. — Землетрясение в Румынии… Крупнейшая авиакатастрофа близ Тенерифе — это, когда два «Боинга-747» столкнутся, и погибнет почти шестьсот человек… «Блэкаут» в Нью-Йорке…

— Ясно, — по-птичьи кивнул Иванов. — Ладно, пошли отдуваться!

В приемной сидел Юра Плеханов. Завидев знакомые лица, он отчетливо успокоился, повеселел даже.

— Товарищ Андропов вас заждался уже! — живо поднявшись, дежурный секретарь сам отворил замаскированную дверь в кабинет. — Врывайтесь!

Борис Семенович пропустил Игоря вперед, затем вошел сам. Председатель КГБ стоял у окна, раздвинув плотные коричневые шторы, и глядел в прозрачный зимний день.

Расслышав клацанье дверной защелки, он обернулся и кивнул, складывая руки за спиной.

— Всё высматриваю разницу между вчера и сегодня, — сказал Ю Вэ, задумчиво склоняя голову. — Излом времен! А за стеклом всё то же…

— Ну, не скажи… — затянул Иванов, окидывая взглядом площадь. — Ни одной машины! Вообще пусто! Вон, парочка «дядей Стёп» маячит у метро… Как вымели Москву!

— Еще не вымели, — тонко улыбнулся Андропов.

Тот же день, позже

Московская область, Истринский район

Спецназовцы в белых халатах и шапочках выглядели забавно, но их лица были суровы и полны холодной решимости. Я и сам вырядился в санитара, а «Калашников» уложил в ногах — пускай снаружи видят лишь бригаду «скорой помощи».

И снова на меня нашло. Правда, в этот раз, третий по счету, ни в какой транс, даже секундный, я не впадал, не бледнел и глазки не закатывал. По-прежнему внимал отрывистым переговорам Иванов, поглядывал поверх крутых плеч Рустама Рахимова, сидевшего за баранкой — на снежные просторы, встопорщенные косматыми елками.