Ц-7
Шрифт:
– Ага! – с удовольствием согласилась подружка. – Я раньше всегда стриглась, а теперь буду ходить лохматая!
– Ходи, – улыбнулся я.
Настроение мое качалось на отметке «ясно». Состояние предвкушения… А много ли надо начальнику Центрального штаба НТТМ? Тарелочку вкусного яства… Ну, да, полную тарелочку, желательно с добавкой…
Посидим, поболтаем – и спать… Хотя сон накроет не сразу. Вон как Риткины глазки блестят. Знаю я этот блеск… Если вовремя не отвести взгляд, в глубине девичьих глаз завьется темное
– Глупо как-то… – пробормотала Рита, ежась. – Постоянно твержу про себя: «Всё же хорошо, лучше не бывает! Ты самая счастливая на свете!» А все равно, какая-то глухая, невнятная тревога одолевает…
– Не обращай внимания, – прижмурился я. – Бывает. Неприятный эффект воздействия Силы на подкорку…
Нашу высокоученую беседу прервал громкий щелчок – из ванной выплыла донельзя довольная Наташа. В длинном халате, в войлочных тапках, с тюрбаном из полотенца на голове… Хоть статую с нее ваяй – «Полное блаженство».
– О-ох! – простонала Ивернева. – Спасибо! Намылась! Напарилась! Хорошо так!
Мы с Ритой разом улыбнулись, а затем я выделился:
– Ну, давайте, накладывайте скорей! Проторите путь к моему сердцу!
– Слушаюсь и повинуюсь! – шутливо поклонилась суженая.
Наверное, и минуты не прошло, а кухня погрузилась в торжественную тишину, перебиваемую звяканьем вилок, да сочным хрустом – тещины огурчики, да мамина капустка поглощались молодыми организмами, как межзвездная материя затягивается черными дырами.
– А чего ты нам не налил? – возмутилась Рита на пятой минуте трапезы. – Мы тебя ублажили? Ублажили. Теперь твоя очередь!
Я резво вскочил, бросаясь к буфету. Початая бутылка токайского призывно хлопнула пробкой. Выдержанный хунгарикум расплескался по бокалам.
– Ну, за знакомство!
После третьей девчонки «захорошели». Разрумянились, голоски зазвучали выше и звончей, а я поставил кипятиться чайник.
– У вас так хорошо, так славно… – завздыхала Наташка. – Прямо завидую…
– Мне? – с хулиганской улыбкой уточнила Гарина. – Или ему?
– Обоим! – рассмеялась Ивернева.
– А у тебя кто-то есть?
– Не-а… – посмурнела гостья.
– Ну, и сибиряки пошли! – вознегодовала хозяйка во хмелю. – Столько красоты не замечать!
– Килограмм пятьдесят, – поддакнул я.
– Да нет… – промямлила Наташа. – Парни тут не причем, это всё моя вина. Я же ведьма…
Рита вскинулась было, но я утишил ее, сжав коленку, и вкрадчиво поинтересовался:
– А подробней?
– Ну-у… – без охоты затянула Ивернева. – Был такой Гриша. Без мата говорить не мог. Стал на танцах приставать, да с такими оборотами… Ну-у… И онемел. Месяц мычал только… – она вдруг резко выпрямилась, беспокойно заглядывая в глаза. – А вы… верите мне?
– Верим, верим! – часто закивала Рита.
Помолчав, сибирячка продолжила негромко:
– Другой…
Наташины глаза повлажнели, и я решил действовать. Взял ее безвольную руку, дал слабый посыл…
– Ах! – Девушка сильно вздрогнула. – К-как? Фу-у… Жар такой… По руке, по телу… Словно горячим душем окатили!
– Мишечка у меня ведьмак! – выразилась Рита со смешной гордостью. – Он и меня научил, и подруг. И тебя выучит!
– Вы серьезно? – пролепетала Ивернева.
– Ты зажимаешь в себе Силу, Наташа, – серьезно заговорил я, – боишься ее, но ведь всё зависит от человека. Скальпель в руках хирурга спасает жизнь, а попадись инструмент живодеру?
– Постажируешься еще и с нами, – ободряюще улыбнулась жена с другого фланга, – я тебя со Светланкой познакомлю, с Альбинкой…
– Горячо поддерживаю и одобряю, – встав, я снял с Иверневой «чалму», и коснулся ладонями влажных волос. – Не бойся. Ни меня, ни себя. Ты сама выставила мощный психоблок, он и мешает тебе жить, как все… Предохранитель от счастья… Сейчас сниму его, – разведя руки, я отшагнул.
– Так легко стало… – прошептала Наташа, опуская плечи и поводя головой. – Так спокойно и… радостно… – внезапно взвизгнув, она бросилась ко мне, тиская и целуя. – Спасибо! Спасибо тебе!
Не сразу вспомнив о Рите, Ивернева зарумянилась, робко опустила руки, но хозяйка проворчала, благодушно и важно:
– Да ладно, целуйтесь… Дозволяю!
Понедельник, 28 ноября. День
США, штат Нью-Йорк, Покантико-хиллз
– Поздравляю, шеф, – ухмыльнулся Чак Призрак Медведя, он же Мануэль Бака, – ты стоишь миллиард баксов!
Степан Вакарчук, он же Стивен Вакар, он же Брайен Уортхолл ощутил сладостное толкание в утробе, но лицемерно проворчал:
– А я-то тут причем? Просто тупо использовал Уолл-Стрит – и слушал подсказки с площади Дзержинского. Или где там Миха сейчас…
Гоуст Бир наметил улыбку.
– А ты думаешь, местные fat cats [2] иначе от долларов пухнут? Я тебя уверяю – половина тутошних состояний сколочена на инсайдерской информации! Так что успокойся.
Степан притворно вздохнул. Нет, в самом деле! Конечно, без всяких, там, котировок фьючерсов, что им слил «объект «Ностромо», на бирже делать нечего. Спекулировать тоже надо уметь.
2
«Жирные коты» – прозвище финансовых воротил.