Цаца заморская (сборник)
Шрифт:
– Пять штук – сущая чепуха! – заявляет Марка. – Сперва переловим раков, чтоб за ноги не цапали, потом перейдем реку вброд, влезем на дерево – и чик-чик голубокрылых. Приступаем к вылавливанию. Занимай место, – указывает она туда, где река изумрудно-зеленая и тихая-претихая.
– А жуки…
– Молчи, пока тебе не всыпали! Что важней: велосипед или прославление твоей дурацкой фамилии?
– Сама ты дурацкая, – говорю я тихо, чтобы Марка не услышала.
– Ну что ты там расселась? Давай перехватывай раков,
Я встала на колени и запустила в воду сачок, а Марка улеглась и подставила солнцу белобрысый затылок.
– Ну как там у тебя, – спрашивает, – тяжелеет? – А сама смотрит зачарованно на стрекоз, словно это не они, а велосипеды над водой летают. – Ну-ка я их распугаю! Принеси камень!
– Как же я принесу, если мне надо раков перехватывать?
– Брось сачок и давай сюда камень, – командует Марка.
Но сачок я не бросаю. Я пока еще в своем уме. Я вынимаю его из воды вместе с раками.
– Двоих перехватила, – сообщаю, – что с ними делать?
– Перехватила – и держи.
– Они вылезают!
– Это меня не касается, – кричит Марка, – мне камень нужен!
– Тогда я их выпущу, а ты в свой сачок поймай.
Трясу над водой сачком, а раки зацепились клешнями за сетку – и ни в какую.
– Руками, – кричит Марка, – руками, не сахарная!
Я притрагиваюсь пальцем к рачьей спинке, пытаюсь столкнуть рака в воду, а он вместо благодарности тяп меня за палец. Бросаю я сачок в воду и реву.
– Так что ты там, ищешь камень или нет? Кто у нас мечтает прославиться?!
Подняла я первый попавшийся камень и понесла Марке. Та взяла его с моей ладони не глядя, прицелилась и запустила в дерево. Стрекозы – ноль внимания. А вот бабочка вспорхнула и стала кружиться прямо у меня над головой. У нее необыкновенные крылья, черные в желтую крапинку. Поймать бы, да сачок в воде!
– Чего пасть раззявила! – орет на меня Марка не своим голосом. – Тащи другой камень!
– Вот привязалась, – ворчу я, но так, чтобы Марка не слышала.
– Идея! – Марка воздевает палец к небу. – Меня осенило! Сбегаю-ка я за ведром для раков, а то нам складывать их некуда, а ты пока полови моим сачком, ладно?
Марка стала поласковей: если я не соглашусь, вся ее затея лопнет. А я возьму и не соглашусь.
– Посижу, – отвечаю неохотно, – но не долго. Минут десять.
– Отлично, я мигом! – бросает на ходу Марка.
Сижу я в лесу и совсем не боюсь. На всякий случай повторяю: «Я не боюсь, я не боюсь». Чтоб не забыть, что я не боюсь.
Древко в руках тяжелеет – раков набилось полно, вот-вот прогрызут сетку и расползутся. Марка за это меня по головке не погладит. Не хочу, чтобы ей покупали велосипед. Тогда уж точно за калитку не выйдешь. Интересно, всего несколько шагов от берега – и уже дна не видно. Там, где я ловила раков, вода была темно-зеленая, а здесь дно как на ладони. Видно, как раки в моем сачке клешнями перебирают, усами шевелят, а выбраться не могут. Выпусти я их – конец нашей дружбе, Марка мне этого не простит, но смотреть на их муки тоже невыносимо.
А, с Маркой все равно уж больше не дружить: наловит стрекоз, купит ей за это тетушка велосипед, и укатит она на нем неизвестно куда. Тетушка за ней не следит, как бабушка за мной. Скорей бы вырасти и ходить куда вздумается. Если б меня одну выпускали за калитку, разве стала бы я подлизываться к Марке? В школе ее терпеть не могут, потому что она вредная. Одна я ее терплю.
Играем в школу – она ставит мне одни двойки, а соседке Рафиге пятерки, хотя я пишу настоящие буквы, а Рафига – волнистые линии. В балет играем – Марка всегда учительница. Рафигу хвалит, а на меня кричит: «Не та нога, не та рука!» – нарочно меня путает. А потом подойдет и как даст пинка!
На мультфильмы мы с ней ходим в кинотеатр «Вэтэн». Экрана не видно, и я прошусь на колени.
– Встань и стой, – говорит Марка.
– Тогда идем домой, – говорю я. – Это моя мама покупала билеты! Не могу я полтора часа в темноте стоять!
А она мне на это:
– Отвяжись! Чтоб я еще раз в жизни согласилась взять тебя с собой!
И я отвязываюсь. Вдруг и вправду не возьмет!
В городе родители на выходные отправляют меня к бабушке. Как-то раз я уговорила Марку пойти со мной обедать. Ее только едой и заманишь. Поела она и говорит:
– Ну и скука здесь! – Подошла к зарешеченному окну и спрашивает: – Куда это выход?
– Это не выход, – отвечаю я, – выход там, где мы входили.
– До чего же ты порядочная, – говорит она, а сама просовывает голову в решетку, – скука берет от твоей порядочности. – Марка вытягивает руки, подбирает под себя ноги и, отталкиваясь, вылетает в чужой двор. – Адьё! Компот пей сама!
На прощание она состроила мне такую рожу, что, сумей я пролезть через решетку, ей бы точно не поздоровилось.
– Кушай за двоих, пузо на колесах! – дразнит она меня, пользуясь тем, что я не могу до нее дотронуться.
За выходные я так извожу бабушку, что ей приходится отдыхать от меня целую неделю. Что бы она ни делала, я талдычу свое: «Вот бы мы с Марой пошли на бульвар, прокатились по два раза на водных и три – на простых, знаешь, как хорошо на каруселях кататься!» На самом деле ни на каких каруселях мы с Маркой не катаемся. И бабушка не виновата, что меня к ней «подкидывают». А то пристану с книгой – почитай да почитай, – хотя прекрасно знаю, что бабушка неграмотная. «Оставили бы меня дома, мы бы с Маркой в зоомагазин пошли!» – капаю я бабушке на мозги. «Эта Марка тебя только портит, – говорит бабушка. – Даром что сирота».