Цацики и любовь
Шрифт:
Гудки сразу стихли, и Никос наметил курс к трапу.
Наконец-то Цацики мог расслабиться. Никос спокойненько сидел и лизал свое мороженое, глядя на мальчишек — ровесников Цацики, прыгавших с трамплина.
Прыгали они так себе, Цацики нырял гораздо лучше. Ему ужасно захотелось продемонстрировать им свои умения. Показать, что он — профессиональный ныряльщик, который может даже зарабатывать своим искусством.
Он взглянул на Никоса. Тот был еще вовсю занят своим мороженым, и Цацики решил, что вполне
С видом, выражающим полное безразличие, он подошел к краю доски и, убедившись, что мальчики смотрят на него, исполнил изящный лебединый прыжок. Мальчишки одобрительно заулыбались, потом была их очередь прыгать, а потом — снова очередь Цацики.
Он так увлекся, что на минуту забыл, что пришел с Никосом, и опомнился, только услышав его крик.
— Всё! — ни капельки не стесняясь, кричал Никос на весь бассейн. — Я всё!
Никос уже давно доел мороженое. Он стоял со спущенными плавками и довольно рассматривал свою кучку на сверкающем бортике бассейна.
Цацики думал было сбежать, но понял, что оставлять Никоса одного нельзя. Ведь тот может прыгнуть в воду и утонуть, его могут украсть или отправить в детский дом для бедных сирот.
На негнущихся ногах Цацики подошел к нему, судорожно думая, что делать дальше. Что вообще можно сделать с вонючей детской кучкой?
С другой стороны к ним шел работник бассейна. Казалось, что сейчас он прибьет их обоих.
Цацики прибавил шагу, но парень подоспел первым. Он схватил Никоса и шлепнул его. На голой попке осталось красное пятно.
Никос заверещал как поросенок. И тут Цацики не на шутку разозлился. Как же ему надоели эти взрослые, которые считают, что могут поднимать руку на маленьких! Совершенно забыв о своей немоте, он закричал:
— Don't touch him!{Не трогайте его! (англ.)}
Парень выпустил Никоса и уставился на ругающегося Цацики. Наконец-то ему пригодились все английские и греческие слова, которым его научила Элена.
У парня челюсть отвисла от удивления.
— Ставрос, да ты говоришь! — придя в себя, вымолвил он. — Ты можешь говорить!
Цацики замолк.
— О, я говорю! — воскликнул он, пытаясь изобразить такое же изумление. — Свершилось чудо! Я говорю! Я говорю! И даже по-английски!
Цацики затанцевал на бортике с Никосом в руках. Он постепенно утанцовывал от работника бассейна и маленькой вонючей кучки, над которой уже вились мухи.
— Я говорю! Я говорю!
Туристы смеялись, а какая-то американка встала и прокричала:
— Аллилуйя! Аллилуйя!
Кто-то захлопал.
Сам Цацики готов был разрыдаться. Он не представлял, как ему выпутаться из этого положения. Понятия не имел. Никос был тяжелый, но Цацики боялся выпустить его. Всё, что он мог, — это продолжать танцевать.
Уголком глаза он заметил, что работник бассейна приближается к нему.
— Свершилось чудо! — в тысячный раз провозгласил Цацики и споткнулся о шезлонг.
Его поймал мужчина в соломенной шляпе и черных очках.
— Цацики! Что с тобой? Что ты вытворяешь?
Мужчина приподнял очки и смерил его строгим взглядом.
— Господин директор! — промолвил Цацики и кинулся в его объятья. — Спасите меня!
Наконец, за каракатицами
В школе в ведении директора было пятьсот детей, и чувствовалось, что он привык, чтобы его слушались. Быстро разобравшись, что к чему, он велел работнику бассейна помочь Цацики убрать кучку. Сам он взял Никоса и, когда Цацики закончил с уборкой, пригласил его в бар выпить лимонаду с тостом.
Это было божественно вкусно. Когда работаешь няней, страшно хочется есть.
Слушая рассказ Цацики о том, как они с Эленой изображали из себя бедняков, директор смеялся так, что его живот подпрыгивал.
— Какая изобретательная девочка! — хохотал директор. — Хотел бы я с ней познакомиться.
— Скоро познакомитесь, — сказал Цацики. — Только она много ругается, — предупредил он.
Дело в том, что в школе запрещалось сквернословить. Так решил директор с учителями.
Элена, мягко говоря, удивилась, обнаружив Цацики и своего младшего брата в баре с незнакомым туристом.
— Это Элена, а это директор моей школы, — познакомил их Цацики.
— Рад знакомству, — сказал директор. — Очень рад.
Целую неделю директор разъезжал по острову, осматривая старые руины. Он обожал руины больше всего на свете, кроме, разве что, школьной еды — директор говорил, что ничего вкуснее не знает. Никто в школьной столовой не брал себе такие большие порции, как он.
Чтобы успеть осмотреть как можно больше руин, директор взял напрокат небольшой автомобиль, на котором он подвез Цацики, Элену и Никоса до дома.
К счастью, директор пообещал ничего не рассказывать об их проделках Янису и маме Элены. Хотя Цацики всё убрал за Никосом, вернуться в «Гранд-отель» они уже не смогут. Парень из бассейна никогда не простит Элене и Цацики, что они так провели его.
Для бабушки и Яниса было большой честью, что директор приехал к ним в гости и ради этого проделал такой путь. Бабушка накормила его обедом, а Янис показал свою гостиницу. Они не отпускали директора, пока тот не пообещал, что приедет завтра, чтобы выйти на их лодке в море. Элену тоже отпустили с ними.