Царь Саул
Шрифт:
1
Саул быстро опустошил царство Шобу. После чего взял несколько небольших городов, в которых жили хананеи, не желавшие подчиняться царю Эшраэля.
Расправившись затем с аммонитами, он воевал с аморрейским племенем эдомитов — смелыми воинами в высоких шапках, которые успешно пользовались не только пращами, но и луками. Эдомиты ездили на беговых верблюдах и начинали приучать к верховой езде лошадей. Несколько кровавых столкновений заставили эдомитов и союзное им племя беторцев — частично рассеяться по степи, частично укрыться в горах.
Но главной заботой были, конечно, столкновения с пеласгами. После нескольких кровопролитных стычек упорствующие и непремиримые соперники отошли в свои земли, ожидая случая для окончательной решающей битвы.
Воины устали после походов. Многие разбрелись, желая вернуться к семьям и заняться весенним севом.
Саул прибыл в Гибу. Его встретили как невиданного героя. С Саулом были его сыновья Янахан, Аминадаб и Малхиша. Героями в глазах народа стали не только сам Саул и до безумия смелый Янахан, но и его двоюродный брат Абенир. Показал себя стойким командиром сероглазый евуссей Ард.
Бениаминцы радостно вопили, угощая воинов вином и кемахом. Звучали жильные струны арф, тростниковые свирели, флейты из дерева ситтим и дребезжащие гудки из козлиного рога. Девушки и венках и украшениях танцевали при встрече царя и трёх тысяч его постоянных бойцов. Они пели, размахивая трещотками и стуча в гулкие бубны. Сцепившись под локти, девушки устроили танцующую, резво прыгающую цепочку. Хороводом кружились и молодые воины. Гортанные крики неслись отовсюду, народ ликовал:
Грядите, смелые, и невесты ваши скажут: приди!
Блаженны будьте, бесстрашные, и слышавшие
О вас скажут: придите к нам!
Возвеселитесь, неумолимые перед врагом, и любимые
Ваши скажут: приблизьтесь, как звезда утренняя!
Воспойте песнь победы, и мудрые скажут: вы есть
Слава и честь — придите к нам!
Встречали Саула, его сыновей, Абенира и прочих старый Киш, брат его Нир, жена Саула Ахиноам с дочерьми, её отец Ахимахац.
Седобородый машал-певец разливался высоким голосом, играя на арфе. Поднимая тон выше и выше, он дёргал себе кожу на горле, чтобы голос вибрировал и блеял, подобно молодому барашку. Старый жрец Ашбиэль поднял руки к небу и вскричал торжественно:
— Во имя бога, Саул, ты блистаешь доблестью, как раскалённый уголь в ночном мраке!
Саул стоял на колеснице, закутанный в коричневый плащ с пурпурной полосой по краю, в медном шлеме и бронзовых наручах. При всеобщем радостном ликовании он один выглядел хмуро-озабоченным. В самом рисунке его густых чёрных бровей было страдание, которое окружающие воспринимали, как обычное состояние грозного полководца и повелителя.
После всех праздненств начался сев. Саул поехал в поля, отведённые его семье, и провёл, нажимая на сошник, первую борозду. Продолжили пахоту рабы под наблюдением Киша. Люди торопились засеять землю, пока в ней сохранилась влага от зимних дождей. Женщины работали в садах и огородах. Юноши подвязывали виноградные лозы и окапывали масличные деревья. Природа расцветала, народ трудился в бодром и слаженном настроении.
Но первосвященника Шомуэла по-прежнему донимали неутолимая ревность и жажда власти. Он получал сведения о победах Саула, о восторженном мнении народа, прославлявшем царя, и о том, что знать северных областей, раньше пренебрежительно отвергавшая безвестного бениаминца, стала покорно отсылать ему воинов для ополчения. Некоторые попросту боялись расправы.
Саул доказал, что больше не потерпит ущемления своих царских прав. Крови он не боялся; впрочем, крови не боялся никто из тех, кого судьба наделила властью.
Однажды многознающий Гист процитировал Бецеру поучение мудрецов Мицраима: «Держи себя подальше от человека, способного умерщвлять, и ты не будешь вздрагивать по ночам, смущаемый страхом смерти». Низкорослый человечек с клиновидной бородой лукаво подмигнул и продолжил: «Знай, что в упомянутом положении ты словно пробираешься среди сетей или проходишь по зубцам городских стен, а опасность подстерегает».
Бецер рассмеялся и заявил со свойственной молодости беспечностью:
— Дураки эти мудрецы Мицраима. Скучные, трусливые дураки Только вблизи высокого человека всегда будешь сыт и одет в тонкие ткани. Да ещё, может быть, и прославишься...
— Если успеешь, — уклончиво заметил Гист.
В другой раз Гист отвлечённо заинтересовался, почему царь, такой могучий мужчина, да теперь ставший благополучным и состоятельным в силу многократного увеличения царских доходов, довольствуется единственной женой.
— Ну, вовсе не единственной... — Царский слуга ухмыльнулся. — Есть в Гибе дом, где живёт пленная девица Рицпе из земли Шоба. Ей шестнадцать лет, она красива, носит сидонские украшения и ершалаимские платья. С ней находятся две служанки и старик-сторож.
— А госпожа наша Ахиноам не горюет по царю Саулу?
— Чего ей горевать-то? По закону муж не осуждается, если содержит и четырёх жён. Кроме наложниц, конечно.
— Но ведь первосвященник требует убивать пленниц? — Лицо Гиста многозначительно и хитро сощурилось. На всякий случай он оглянулся на дверь.
— Девственницу разрешается посвятить Ягбе. Она делается имуществом самого бога, и правоверный может на ней жениться, — серьёзно объяснил Бецер.
2
Не успели отцвести виноградники, гранатовые деревья и дикая повилика в горах, как на дороге от Рамафаима появилась крепкая повозка, запряжённая мулом в зелёной сетке. За возницу был курчавый Шуни, а на удобном седалище расположился первосвященник Шомуэл. Во второй повозке ехали слуги и два стражника с копьями и мечами. В третьем тесно сидели левиты, всегда бывшие при особе первосвященника.
Вооружённые юноши, охраняющие ворота Гибы, бросились бегом в крепость. Там находилось теперь обиталище царя, его семьи и близких людей. Когда повозка подкатила к царскому дому, Саул вышел навстречу.