Царь
Шрифт:
Конечно, не все операции удалось настолько оптимизировать. Но в целом этот небольшой оружейный завод, имеющий всего полторы сотни разного рода станков да четыреста пятьдесят рабочих, позволял творить буквально чудеса. По меркам тех лет, разумеется. А именно производить реплику «rolling block» винтовки из второй половины XIX века [45] . Причем все детали выходили взаимозаменяемые, а суточная выработка достигала ста пятидесяти «стволов».
– Понимаю тебя, Государь, – тихо произнес инженер и директор этого завода, выросший из преображенских «игр» царя,
45
Имеется в виду «Remington Model 1867». Одна из самых простых и надежных однозарядных винтовок в истории. Была выпущена довольно большим тиражом. Обладала неустранимым недостатком – невозможностью «присобачить» к ней магазин из-за конструктивной особенности запирания (rolling block). Но в данной ситуации это было некритично. Другим ее плюсом было то, что Петр в прошлой жизни ее очень хорошо знал.
– Вот именно, – кивнул Петр. – Сейчас такая же схема на других заводах государственных вводится. По мере возможности. И сразу получается продукцию давать дешево, быстро и много.
– А нужно ли столько? Покупать-то кому? – тяжело вздохнув, спросил Севастьянов.
– Так что, крестьянам справный инструмент и прочие полезные товары не нужны?
– Так бедны они, Государь. Как мыши церковные.
– Ничего страшного, – улыбнулся он.
– Как же это? – не понял Алексей Иванович.
– Сколько у тебя одна винтовка выходит? – задала риторический вопрос Анна Росс. – Вот. Сущая мелочь. Раз в пять дешевле, чем самая плохонькая фузея, что вольные мастера в Туле делают еще охочим. Разве что сам завод оборудовать стоило недешево, зато теперь он товар делает очень дешевый, качественный и многочисленный. Так?
– Ваша правда, герцогиня. Все так, – покладисто кивнул Севастьянов.
– Аналогично обстоят дела и в других производствах Петра. Те же топоры мы в тридцать раз дешевле прочих изготавливаем. То есть обходятся они нам в сущие гроши.
– Но так ведь у крестьян и того нет, – пожал плечами Алексей Иванович.
– Верно. Поэтому с каждым охочим мы заключаем сделку и предлагаем тот или иной товар, надобный ему, в долг. Даем ему в руки инструмент, позволяющий заработать и вернуть потраченные средства. Причем отпускаем те же топоры сильно дешевле ярмарочных цен, да без процентов.
– А если не выйдет у него ничего?
– Всякое бывает, – пожала плечами герцогиня. – Дадим еще. Мало ли, беда приключилась. Там деньги невеликие, а пользы от того много. Неудачливых крестьян с гаком толковые мужики покрывают. Денег это особенно не приносит. Пока. Но ведь это вложение в будущее. За четыре минувших года, как мы стали так работать, уже двадцать тысяч крепостных выкупилось. Мало, конечно, но это лучше, чем по нескольку десятков в год. Да и прочие жить стали лучше. Разве с того худо будет державе и Государю нашему?
– Какое же с того дела худо может быть? Один прибыток. Причем всем, – покивал Севастьянов. – Жаль только, мало тех заводов да фабрик.
– Не переживай, Алексей Иванович, – хлопнул его по плечу Петр, – дай только время. Впрочем, ты и сам видишь, что не стоим на месте. Вспомни, как мы с тобой
– И меняем его мы, – дополнила Петра герцогиня. – Своим умом, своими руками.
Глава 3
3 августа 1705 года. Версаль
– Проклятье! Ты в очередной раз гадаешь! – раздраженно крикнул Людовик XIV.
– Ваше величество, – покорно склонился Кольбер. – Чем больше вскрывается фактов, тем больше я прихожу к выводу о том, что Петр играет с нами… всеми.
– Ты считаешь? – презрительно скривился король. – Ведь это совершенно невероятно! Как может этот варвар вести здравую политику?
– У него были подходящие учителя, сир, – продолжил министр иностранных дел, – иезуиты.
– О да! Опять они! Никуда не деться без пригляда этого исчадия ада!
– Кроме того, я полагаю, что Петр считает нас врагами.
– Ты думаешь, что он узнал о том покушении и обиделся?
– Судя по тем фактам, что мне известны, этот хитрец все знал изначально и… торговался с нами. Как обычный торговец.
– Знал?!
– Конечно. Он просто стремился получить как можно больше выгоды с этой… сделки.
– Торгаш… – буквально выплюнул Людовик.
– Да, сир, – кивнул Кольбер. – Он безусловный торгаш, для которого участие в большой войне совсем излишне. Чести у него пожалуй что и нет. А выгода от такого предприятия будет сомнительной. Поэтому я считаю, что он станет играть на наших противоречиях и дальше.
– Допустим. Но он показал себя очень неплохо в кампании прошлого года. А ведь все говорило о том, что она затянется на многие годы. Ты можешь гарантировать, что он не попытается это повторить? Ведь его тяжелые пушки легко вскроют крепости каменного кольца.
– Францию нельзя сравнивать с тем бедным захолустьем на севере Балтийского моря. У нас много войск, значительные военные запасы и банально больше денег. В одну кампанию исход войны не решить. А на продолжительные военные действия у него нет ни людей, ни припасов.
– Я уже слышал это от тебя…
– Да, сир. И я не ошибся. Этот плут немного поводил нас за нос, но в войну так и не вступил. Хотя османы рисковать не хотят.
– Поводил за нос? – усмехнулся Людовик. – Полагаешь, он и дальше будет этим заниматься?
– Безусловно, ваше величество. Этот хитрый византиец очень искушен в подобных делах. Его помыслы коварны и лицемерны. Когда он что-то делает, всегда жди двойного дна… в лучшем случае.
– Ха! – ухмыльнулся Людовик. – Красиво. Но на чем основана твоя уверенность?
– Война наносит большое разорение торговле Соединенных провинций…
– Это мне известно, – важно кивнул Людовик. – Но при чем здесь Петр?
– Именно по этой причине все больше кораблей Ост-Индской компании Соединенных провинций поднимают флаг России. Да, их принадлежность к компании сохраняется, но подданство капитанов и порт приписки позволяют им прикрываться флагом Петра.