Царетворец. Волчий пастырь 5
Шрифт:
Именно из-за этого риска боги, тем более старшие боги, с некоторых пор не появляются в мире живых, предпочитая действовать чужими руками. Дьявол же — пока низшее божество, новорожденное, не набравшееся силы и мудрости тысячелетий. Сколько таких было и будет еще — поток не прекратится. Потому что шанс на успех, в принципе, на подобном пути возвышения есть.
— Просто взять и убить? — негромко произнесла, почти прошептала ведьмочка. Голос спокойный, но все же чуть подрагивает. Ощущает серьезность момента.
— Да. Но лучше конечно…
— Что?
— Лучше бы, конечно, сделать это эффектно, — подумав, произнес я.
Наверное,
— Убить эффектно, — кивнула задумчивая Доминика.
— Именно.
Удерживаемый ведьмами Дьявол между тем по-прежнему не оставлял попыток вырваться. Я видел, как ворочается спутанный монстр, видел, как тяжело приходится держащим его ведьмам. Заметил даже брошенный на меня взгляд Филиппы, в котором недоумение мешалось с напряжением. Баронессе было очень тяжело. От воздушной грации цирковой акробатки не осталось и следа — пот на лице градом, лицо искажено гримасой напряжения.
Доминика же не торопилась. И ничего не делала. Просто стояла и смотрела в единственный глаз утробно рычащего Дьявола. Думала. Я уже хотел было спросить о чем она думает и почему медлит, но ведьмочка опередила меня буквально на долю секунды.
«Отпустите его», — вдруг произнесла она на демоническом языке. Ну, мне показалось по смыслу, что именно это она сказала — очень уж характерным, причем величественным жестом сопроводила она слова.
Держащие Дьявола ведьмы очень удивились. Но повиновались — сначала Филиппа заставила плеть соскользнуть с головы Дьявола, а после и остальные ведьмы убрали свое страшное оружие и незамедлительно разошлись по сторонам, покидая радиус действий когтей монстра.
Дьявол моментально взбрыкнул и заревел. Брызгая слюной из адского пламени, он взвился на дыбы — поднимая когтистые лапы и определенно выбрав целью Доминику. Она же в этот момент взмахнула руками, разводя их в стороны — в этот момент за ее спиной вдруг выросли огромные и яркие огненные крылья. Резко сводя руки, Доминика хлопнула в ладоши — крылья зеркально повторили ее жест, прянув вперед совсем как тогда, когда недавно перед нами создавалась дорога в небеса.
Дьявол, в которого ударил поток оранжево-черного пламени, отлетел далеко прочь. Потеряв равновесие и ориентацию, он безвольной куклой покатился в сторону Пантеона. Его огромная туша ударилась в стену в углу крыльца, множа разрушения. Две сохранившихся с этой стороны колонны (из трех) и часть восточной стены рухнули прямо на Дьявола, погребая монстра под каменными обломками.
— Ох нихерашечки себе, — негромко пробормотала Доминика.
Отзвуки силы сотворенного ею заклинания оказались столь велики, что удивилась все, даже она сама. Но более всего удивились бесы, собравшиеся по краям площади. Бесы, которых в большинстве эхом огненного взрыва оглушило или бросило на брусчатку.
С глухим ревом — в котором чувствовалась боль и отчаяние, Дьявол пытался выбраться из-под камней. При этом рокот его рева разносился заметно тише — силы у демонического божества явно поубавилось. Собравшиеся вокруг бесы, его паства, своими глазами наблюдали крушение могущества.
Неудивительно, тем более с бесами — такая уж у них порода, потеря веры произошла моментально. Это люди могут сотни лет сохранять веру даже в падших богов, бесы же — крикливые, жадные, истеричные и глупые, они ведь совсем другие. Живут в пределах одного момента. Так что полагаю, я даже немного перестарался с осторожностью и широтой замысла. Можно было без этих показательных плясок рога демону обрубить, и на этом все сразу закончить.
Доминика двинулась вперед — туда, где Дьявол, из божества превратившийся просто в огромного и сильного демона, пытался подняться. Но едва он выбрался из-под каменных обломков, как вновь свистнула плетка Филиппы, обвиваясь вокруг единственной уцелевшей колонны, притягивая к ней шею Дьявола. Черный змеящийся хлыст натянулся, заставив монстра поднять голову — к колонне его шея оказалась притянута крепко-накрепко.
— Теть, ну зачем, — сквозь зубы произнесла Доминика. В голосе ее мне послышалось раздражение, хотя внешне она этого не показала. Странно, что это она хочет сейчас сделать, если недовольна вполне логичными действиями Филиппы — бросил я короткий взгляд на Доминику. Но больше все же наблюдал за Дьяволом — изменения могущества силы которого уже видны невооруженным взглядом.
Не будь он таким тупым, мог бы стереть нас в порошок. Причем опасность, исходящая от монстра, сохранялась даже когда восемь могущественных ведьм держали его спутанного артефакторными плетьми. С большим трудом держали. Сейчас же, с каждой секундой продолжающегося унижения слабости, сила Дьявола истончалась как фантом — теперь уже одна Филиппа держала без признаков крайнего напряжения.
Доминика продолжала шагать к Дьяволу. Я двигался с ведьмочкой совсем рядом, отставая на полшага — готовый, если что, подстраховать. И так внимательно смотрел за Дьяволом, что не сразу почувствовал изменения в ощущаемых на себе взглядах.
Когда на тебя пристально смотрит один человек (демон, не важно), это ощущаешь очень хорошо, причем ощущаешь именно эмоции смотрящего. Когда на тебя смотрит несколько человек, их взгляды чувствуешь, но вот с эмоциями уже проблемы — слишком сложно разделить, вычленить отдельные в потоке.
Вот только если эти несколько — несколько человек, несколько десятков, сотен, тысяч — неважно, смотрят на тебя с одинаковыми эмоциями, это тоже прекрасно ощущается. И вот сейчас я не сразу понял, что чувствую благоговение. Причем именно благоговение, направленное на меня.
Коротко оглянувшись по сторонам, понял почему именно так происходит. Мы шли вместе с ведьмочкой к поверженному Дьяволу. И на нашем пути одна за другой опускались на колени семеро могущественных ведьм, только недавно вступивших в схватку на нашей стороне. Дождавшись, пока мы пройдем мимо, они поднимались и следовали за нами, выстраиваясь небольшим клином.
При всем при этом за спиной Доминики по-прежнему ярко сияли созданные алым Сиянием огненные крылья, которые подарила ей богиня-покровительница. А вот рядом со мной, причем я это только что заметил, шагал белоснежный призрачный варг. Он здесь, рядом с Пантеоном, стал даже больше чем был: его голова находилась уже на уровне моей груди. Причем в облике варга произошли серьезные изменения — если его целый глаз горел зеленым Сиянием, то вот широкий шрам на месте второго, выбитого, сиял алым. Также, как и когти левой лапы варга — оставлявшие за собой горящие адским пламенем следы.