Царица Пальмиры
Шрифт:
— Я снова должна оставаться в Тиволи, пока тебя не будет? — спросила она.
— Конечно! Я не хочу подвергать опасности ни тебя, ни ребенка, богиня. Ты останешься здесь, в Тиволи. Несомненно, Ульпия не протянет долго, и когда я вернусь, то женюсь на тебе. Если ребенок к тому времени уже родится, я усыновлю его.
Она с трудом могла поверить в свою удачу. Она с ужасом ожидала пытку его ненасытной страстью, и вот теперь он освободил ее. Зенобия была осторожна, чтобы не выдать своей радости. Состроив гримасу, она подняла на него сердитый взгляд.
— Мне не понравилось, что
И она очаровательно надула губки.
Он улыбнулся.
— Мне приятно, что тебе будет не хватать моего любовного внимания, богиня. И все же я не стану рисковать.
— Я не наскучила тебе? Может быть, это просто предлог и ты нашел другую?
В ее голосе ему слышалась восхитительная ревность.
— Разве это возможно, богиня? — спросил он. — Нет, я обожаю тебя, как всегда! У меня нет другой!
Нет другой, которая бы что-то значила для меня, подумал он, польщенный.
— Но почему ты так уверен, что я беременна, римлянин. Еще слишком рано, чтобы знать наверняка.
— Несмотря ни на что я не стану рисковать Зенобия. Сегодня я возвращаюсь в Рим и не вернусь в Тиволи, разве что перед самым началом похода. У меня очень много дел, богиня, и слишком мало времени, чтобы сделать их. Ты должна принять мое решение. Это к лучшему!
— Что ж, хорошо, римлянин, будет так, как ты говоришь. Я вижу, тебя не удастся поколебать.
Аврелиан наклонился и взял се за подбородок. Его губы прильнули к ее губам. Его поцелуй был властным и требовательным, и, вспомнив о той ночи, она содрогнулась. Он — безжалостный человек. Затем он тихо сказал:
— Я знаю, твоя соседка — Дагиан, жена покойного Луция Александра.
— Да, — ответила Зенобия, осторожно выбирая слова. — Она — приятная и веселая женщина, и ее общество доставляет Мавии огромное удовольствие.
— И ты виделась с се сыном, богиня?
В его голосе она услышала угрожающие нотки.
— Да, римлянин. Я видела его несколько раз в саду его матери.
Ей следовало быть осторожной и не лгать, иначе император заподозрит ее.
— Ты говорила с ним?
— По крайней мере раза два, — сказала она. Теперь она знала, что кто-то, несомненно, донес об этом Аврелиану.
— И ..?
— И что, римлянин? — Она легко рассмеялась. — Уж не ревнуешь ли ты, цезарь?
Прижавшись к нему, она, дразня, поцеловала его.
— Теперь я не понимаю, что нашла в Марке Александре. На самом деле он очень скучный и напыщенный человек.
— Значит, ты любишь меня одного?
— Я уже говорила тебе, римлянин, что вряд ли когда-нибудь полюблю снова. Но что может предложить мне Марк Александр, скажи? Ты предлагаешь мне империю, и я буду дурочкой, если откажу тебе. В особенности, если мне предстоит родить тебе ребенка.
Он долгим, испытующим взглядом смотрел ей в лицо и, удостоверившись, что она не лукавит, печально признался:
— Я знал, что в конце концов ты снова встретишься с Марком Александром, и ревновал. Я люблю тебя, богиня! Теперь в тебе вся моя жизнь!
— Я никогда не давала тебе повода сомневаться во
Он поднялся.
— А теперь я должен оставить тебя, богиня, но я вернусь, прежде чем мы отправимся в поход.
Она улыбнулась ему и наблюдала из-под полуприкрытых век, как он выходил из ее спальни.» Мне придется увидеть тебя всего лишь один раз, римлянин, — подумала она. — По крайней мере теперь я избавлена от твоего назойливого внимания «.
Через несколько минут в спальню вошли обе ее служанки, Баб и Адрия, и Зенобия спросила их:
— Он уехал?
— Да, — он уже на пути в Рим, — ответила Адрия. Зенобия повернулась к Баб.
— Ступай к Марку и скажи ему, что со мной все в порядке. Еще скажи, что рядом с нами живет шпион императора. Он не должен приходить ко мне, пока император не уедет из Рима. Если он станет протестовать. Баб, тогда ты должна сказать ему, что Аврелиан спросил меня, разговаривала ли я с ним, и я ответила, что да. Ясно, кто-то уже доложил о Наших, встречах. За нами следят, и мы не должны рисковать. Дагиан станет нашей связной, но я не стану подвергать опасности ни одного из нас теперь, когда мы так близки к бегству. Скажи ему. Баб, что я люблю его!
— Не бойся, дитя мое! — утешала ее Баб. — Марк Александр Бритайн ценит тебя больше всего на свете. Он поймет!
Зенобия молилась, чтобы это было так.
Шли дни, и Дагиан только один раз заговорила о своем сыне, сообщив Зенобии, что Марк занимается подготовкой к их отъезду. Царица Пальмиры стала засыпать Дагиан многочисленными вопросами.
— А какая она, эта ваша Британия? — был ее первый вопрос.
— Ах, — произнесла Дагиан, и ее лицо осветила улыбка, — она совсем не похожа на твою Пальмиру и на Италию. Это — островная страна, с очень неустойчивой погодой: сегодня может быть солнечно, безоблачно, а завтра — туман, небо в низких тучах, идет дождь. Зимы там суровые и снежные, зато весна щедро воздает за все серые, холодные дни. Там нет пустынь, как в твой стране, Зенобия. Только вдоль берега моря тянутся песчаные пляжи. Британия — страна холмов и долин, гор и лесов. Римляне имеют власть на очень небольшой территории, ведь в Британии издавна живут племена свирепые, и даже кровожадные.
Зенобии стало не по себе.
— В ваших устах это звучит так дико, Дагиан! Зачем же мы с Марком собираемся жить там да еще и рожать детей? Я получила известие, что Флавия произвела на свет девочку в Кирене. Будет ли ваша Британия безопасным местом для такого нежного младенца?
— Дорогая моя девочка, разве есть в этом мире хоть одно место, безопасное для детей? Но как-нибудь они выживут. Марк собирается обосноваться на острове возле южной оконечности Британии. Тебе не нужно бояться, Зенобия. Много лет назад, так давно, что точная дата не записана, на этом острове жило небольшое кельтское племя, но сейчас он необитаем. Этот остров, насколько я помню, прелестное место. Климат там мягкий даже в зимние месяцы. Цветы, фрукты и овощи растут там круглый год; вы сможете разводить овец и рогатый скот. Море полно рыбы. Вы будете там счастливы.