Царица Савская
Шрифт:
И долгий миг спустя я подняла между нами ладонь.
Тихий вздох сорвался с его губ, когда он взял меня за кончики пальцев — осторожно и бережно, словно касался птицы, готовой в любой момент улететь.
Большим пальцем он коснулся окрашенного хной ногтя и словно попытался вчитаться в орнамент на тыльной стороне моего запястья. Провел пальцем и по завиткам, словно никогда ничего подобного не видел.
Я отняла ладонь, и он застыл, глядя на свою опустевшую руку, где секунду назад были
— Зови своего евнуха, если с ним тебе будет спокойнее.
Я вернулась по лестнице и открыла дверь, за которой Яфуш
стоял, словно ни разу не шелохнувшись.
— Мир, — сказала я. — Все хорошо.
И вернулась в сад, не желая признаваться даже самой себе, что мне сразу же стало спокойнее, как только Яфуш прикрыл за собой дверь.
Царь прогуливался неподалеку, и я зашагала с ним рядом.
Он ничего не сказал, и я решила заговорить первой:
— И что же ты делал здесь, сидя вот так в молчании?
Он положил руки на ограждение террасы и посмотрел вдаль.
— Я приходил сюда каждый вечер со дня твоего приезда. Я же сказал тебе, что ждал.
— И что об этом думает твоя последняя невеста?
— Она, я уверен, рада освобождению от моего общества.
Я едва не спросила, неужели он так плох в постельном искусстве, но прикусила язык.
— Почему ты отослал моих придворных, не сказав мне об этом ни слова?
— Потому, — ответил он со вздохом, не глядя на меня, — Потому что я знаю, зачем ты сюда приехала.
Он шагнул ко мне, и на миг мне показалось, что он вновь возьмет меня за руку, но он остановил себя.
— Я хочу показать тебе мое царство, — сказал он искренне, как мальчишка.
— Как показываешь моим придворным свой излюбленный город Гевер?
Он отмахнулся.
— Твой человек, Кхалкхариб, верен, но слишком близорук. Твой родственник Ниман полон амбиций. Я слишком хорошо это вижу. И ни один из них мне не нужен. Но ты, госпожа Загадка… ты остаешься для меня истинной тайной.
— Для великого и мудрого царя? Я не тайна. Я Саба, а твой флот угрожает моему будущему и моим караванам. Но если бы мы могли договориться о совместной постройке…
Он поднял руку ладонью вверх.
— Для этого достаточно времени. Есть вещи, которые я хотел бы о тебе узнать.
— В моей стране этот жест означает мольбу.
— Тогда я молю тебя, — сказал он с мягкой настойчивостью. — Есть вещи, которые я хочу, чтобы ты поняла. Завтра я хочу показать тебе мой город. А вечером после этого устрою пир для тебя и твоей свиты.
— Мне никто не сообщал о пире, — сказала я, чувствуя, как снова подступает раздражение, и понимая, что всякий раз это не столько злость, сколько ощущение собственной беспомощности.
— Я только сейчас решил его устроить.
— Я пойду с тобой посмотреть твой город, — сказала я. — Но ты должен обещать мне одну вещь.
— Да?
— Не думай, что будешь водить меня за нос, и не оскорбляй меня больше просьбами прийти к тебе, как сегодня.
— Ты думаешь, я оскорблял тебя? — его брови взлетели вверх, и я не сумела определить, искренне ли его удивление или искусственно. — Это единственное место, где я могу найти уединение!
— Ты мужчина в царстве мужчин. Будь я Баалэзером, царем Финикии, мы не вели бы подобного разговора. Наверняка мне не нужно объяснять тебе почему.
— Будь ты Баалэзером, я не пригласил бы тебя в мой сад.
— Вот именно.
— Я не насильник женщин.
— Я вовсе не это предполагала.
— И все же ты изрядно осмелела, как только твой евнух оказался поблизости.
— Стал бы ты держать советников Баалэзера вдали от него? А его самого вдали от зала твоего совета?
— Разве ты не понимаешь? Я устал от соглашений! От переговоров. И ты тоже, мне это очевидно.
И, чтобы устать, понадобилось всего лишь четыреста жен, саркастично подумала я.
— Зачем же я приехала, если не за этим? Ты требовал моего посольства и угрожал будущему моего царства. Что ж, я дала тебе нечто большее, чем посольство. Но не думай, что я приехала пробовать твои угощения.
Выражение его лица изменилось, на миг он показался даже уязвленным.
— Мы с тобой похожи, ты и я. Но если ты приехала лишь за соглашением, мой ответ — нет.
Я моргнула.
— Ты не можешь всерьез этого говорить.
— И все же говорю. Ответ «нет». Можешь попытаться меня умилостивить, но, клянусь тебе, для этого потребуется огромный дар убеждения. Убеждения, на которое ты едва ли способна, даже если пожелаешь.
У меня рот открылся под вуалью.
— Итак, теперь это решено, и выгоды не предвидится, а я спрашиваю тебя снова: готова ли ты завтра посмотреть со мною мой город?
— Твой храм не получит фимиама для курильниц! Разве твой бог не приказал тебе жечь благовония? Как он отомстит тебе за твое ослушание?
— Ты считаешь, что я не найду благовоний в иных странах мира?
— У тебя не будет золота Сабы…
Он раскинул руки, словно охватывая дворец и храм.
— Разве мне нужно золото?
— Ты же не можешь рассчитывать на очередную жену!
Он рассмеялся.
— Что за нужда мне брать новую женщину в жены?
— Тогда ради чего я проделала весь этот путь? — спросила я.