Царица Тамара

Гамсун Кнут

Гетманъ. Князь Георгій просилъ.

Царица. Пришелъ съ непокрытой головой и просилъ?

Гетманъ. Да… и товинцы очень охотно согласились. Твой сынъ — ребенокъ, отъ котораго имъ не было бы никакой пользы, а князь Георгій — твой главный военачальникъ — и они могутъ его уничтожить. Священникъ возвращается съ игуменомъ.

Царица. Да, такъ. Теперь они уничтожатъ моего главнаго военачальника… Товинцы возвратили мн моего сына, игуменъ, но вмсто него они взяли

его отца.

Игуменъ. Это на нихъ похоже.

Царица. И онъ имъ послужитъ для кровавой мести; что мн длать? Я сама пойду къ товинцамъ и отдамъ себя вмсто него.

Игуменъ. Тебя они не взяли бы вмсто него.

Царица. Что ты говоришь?

Игуменъ. Для товинцевъ князь Георгій значитъ больше, чмъ ты. Прости, что я не скрываю этого отъ тебя.

Царица. Значитъ больше, чмъ я? Что это означаетъ? Вдь я же царица? Да, да, онъ значитъ больше. Всегда онъ стоилъ больше, только я была слпа и не видла этого. Безконечно больше. Теперь я ничто, я, какъ сирота, и нтъ у меня силъ. Онъ былъ такъ великъ и могучъ! Ломаетъ руки.

Гетманъ. Царица, у меня со вчерашняго дня осталось донесеніе. Оно, можетъ быть, утшитъ тебя.

Царица. Что такое?

Гетманъ. Вотъ: если бы мы вчера ночью не напали на хана Карскаго и не разбили его, онъ самъ бы напалъ на насъ.

Царица. Что жъ, это возможно.

Гетманъ. И въ твоемъ собственномъ войск у него былъ помощникъ.

Царица. Въ моемъ войск! Качаетъ головой. Нтъ. Откуда ты знаешь это?

Гетманъ. Изъ письма. Этотъ помощникъ повелъ бы солдатъ хана на насъ ночью, когда бы мы спали — и перебилъ бы насъ.

Царица. Правду ли ты говоришь?

Гетманъ. Я говорю правду.

Царица. Кто жъ этотъ помощникъ?

Гетманъ. Князь Георгій!

Царица, вспыхнувъ. Берегись, ты! Берегись, говорю теб!

Гетманъ. Это мн поручилъ передать теб Тарасъ.

Царица. Тарасъ? Самъ Тарасъ послалъ тебя съ этой встью?

Гетманъ. Да. Царица стоитъ и растерянно оглядываетъ окружающихъ.

Священникъ боязливо. Я объ этомъ ничего не знаю.

Игуменъ. Врно, Тарасъ заблуждается.

Гетманъ. Тарасъ не заблуждается. То, что я сообщилъ царю — истина.

Царица. Такъ вотъ всть, которая должна была меня утшить?.. И все-таки она меня утшаетъ, я чувствую себя освобожденной отъ тяжелой мысли. Да, она утшаетъ меня. Пусть онъ остается тамъ, гд есть — мой сынъ у меня. Ходить взадъ и впередъ. Пусть остается тамъ, гд есть — я благодарна товинцамъ, что онъ у нихъ. Останавливается. Для чего же князь

Георгій хотлъ это сдлать?

Гетманъ. Чтобы приготовить твое паденіе, царь.

Царица. А! Снова ходитъ, останавливается. Передай мой привтъ Тарасу.

Гетманъ. Слушаю.

Царица. Передай ему отъ царя, что князь Георгій… Скажи Тарасу, что царь гордится имъ и благодаритъ его.

Гетманъ. Слушаю. Идетъ.

Священникъ. Да, но… прости мн, царица — не отпускай его. Обдумай, зачмъ князь Георгій… Я не могу молчать.

Царица озлобленно. Нтъ, священникъ, ты можешь молчать.

Игуменъ. Онъ говорилъ о письм. Не торопись, дитя мое.

Царица. Да, письмо. Одна всть за другой потрясаютъ меня, и я становлюсь слишкомъ тороплива. Зоветъ есаула. Что это за письмо, о которомъ ты говорилъ?

Гетманъ. Письмо, которое мы нашли въ карман у хана Карскаго.

Царица. Что же въ немъ? Скажи Тарасу, чтобы онъ прислалъ мн его.

Гетманъ. Оно при мн. Разстегиваетъ черкеску и достаетъ.

Царица. Оно при теб? Что же ты не даешь его? Давай письмо. Беретъ письмо и читаетъ. Это отъ князя Георгія. Садится.

Священникъ. Да, и передалъ его я.

Царица. Ты передалъ его?

Священникъ. Въ большой бд былъ князь Георгій. Ты не слушала, что онъ говорилъ, и не видала его страданій.

Царица читаетъ и удивленно улыбается. Нтъ… да вдь… Георгій, о, милый! Горячо. Онъ пишетъ… онъ пишетъ правду, я противилась ему… Сжимаетъ руки надъ головой. Спасибо теб, Георгій, гд бы ты ни былъ. Ты передалъ письмо?

Священникъ. Да.

Царица. И теб спасибо! Можетъ быть, князь Георгій поступилъ неразумно, благочестивый отецъ, но я все-таки благодарна ему; только изъ-за меня онъ это сдлалъ, потому что онъ любитъ меня. Вотъ онъ пишетъ. Ты этого не понимаешь, благочестивый отецъ, а я понимаю.

Игуменъ. Нтъ, я этого не понимаю.

Царица. Онъ хотлъ смирить меня, онъ не хотлъ выпрашивать у меня никакой милости; можно ли осуждать его за это?

Игуменъ. Онъ хотлъ напасть на войско.

Царица. Великій планъ, могучій планъ! Изъ-за меня никто еще не предпринималъ такого величественнаго дла. Онъ хотлъ притти сюда съ войскомъ и стать передо мной. Кричитъ. Георгій, Георгій! «Долгіе годы она противилась мн и холодно смотрла на меня». Больше я никогда не буду этого длать. Никогда!

Игуменъ. И ты думаешь, царица, у князя Георгія были силы, чтобы выполнить этотъ планъ?

Царица. Ты какъ думаешь, священникъ?