Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
— Возвращайся. Всё остальное обсудим потом... если будем живы.
Морфей внимательно взглянул на неё, взял веер и вдруг, вежливо поклонившись, действительно исчез, будто всегда верно служил ей, будто бы её слово являлось для него сокровенным нерушимым законом. Лина снова стукнула скипетром по земле, останавливая царящий вокруг хаос — летающие обломки грудой рухнули вниз, воздух очистился, дышать стало легче.
Очередное сражение было выиграно, но выиграна ли война? Лина обернулась к порталу, и тот, словно зная о её намерениях, приблизился сам и призывно замерцал гладкой недвижимой поверхностью. Что там ждёт её? Найдёт ли она то, что ищет, или утратит последнюю надежду? Какая разница? Выбора нет,
Поверхность портала показала её отражение. Как далека Лина сейчас была от себя самой, как далека от прежней Персефоны — две жизни в ней сформировались в нечто новое, особенное. Лина, как в собственном видении, протянула руку и окунула её в прохладную безликую тьму — глубокий вдох, ещё один удар сердца и последний шаг в бездну.
Лина ухнула вниз, во тьму, но даже не успела испугаться, как снова оказалась на ногах, у края какой-то божественной защиты. Портал схлопнулся за её спиной, и она смогла осмотреться.
Место, в которое попала Лина, находилось под водой, на самом дне океана, скрытое божественным куполом. По другую сторону от него неспешно плавали биолюминесцентные медузы — их тусклый свет падал на платформу, окружённую античными колоннами и огромными бюстами трёх божеств — Зевса, Аида и Посейдона. Лина осторожно прошла вперёд. Один шаг, второй... на третьем в воде что-то произошло, медузы засуетились, замельтешили, то и дело врезаясь в божественную защиту, зато свет от них стал ярче во много раз. Зрелище, открывшееся Лине, поражало самое смелое воображение. На полу, высеченный древним инструментом, лежал странно-изображённый знак триединства — он полностью покрывал платформу от края до края — символы трёх верховных богов по трём углам равнобедренного треугольника, расположенного в круге, выпускали в центр лучи божественной энергии, сдерживая нечто напоминающее знак Хаоса. Лина плохо знала древние символы. Прежде её пугало всё малознакомое и откровенно божественное, а позже у неё просто не было времени разобраться. В любом случае знак триединства был тут не случайно, да и она сама тоже.
Медузы в этот момент переместились вправо и стали медленно рассеиваться, увлекая за собой свет и внимание Лины. Она подняла взгляд, моргнула и ахнула. Она узнала его. Там, у края воздушного купола, беловолосый и совершенно умиротворённый, стоял Аид. На бледных щеках не было румянца, обескровленные губы, закрытые глаза... Скорее призрак, нежели тот, кого она помнила. Он не чувствовал её, и она не чувствовала его ауру, как тогда, у бассейна после церемонии.
— Аид... — забыв всё, что думала о нём прежде, она бросилась к нему, ощущая бесконечную радость встречи. — «Он жив! Он жив!», — заевшей пластинкой крутилось в голове. Последний шаг... вот сейчас-сейчас она коснётся его, — Аид! — воскликнула Лина и вдруг врезалась в божественную защиту, настолько незаметную, будто она вплеталась в частицы воздуха и была его частью. Лина ошиблась. Она не чувствовала ауру Аида не потому, что её не было, а потому что он стал достаточно силён, чтобы её скрывать. Отдача от столкновения отбросила Лину назад, её чёрная броня исчезла вместе с плащом и капюшоном, возвращая прежнюю одежду.
Ресницы Аида дрогнули, он втянул носом воздух и распахнул глаза. Краткий миг Аид словно не понимал, кого видит, потом в его взгляде появилось сомнение, беспокойство и неожиданно ледяная отстранённость. Он провёл раскрытой ладонью перед собой, снял защиту и пошёл к Лине, но, не сделав и двух шагов, остановился, устремив взгляд на одну из самых ярких медуз.
— Итак, ты здесь?
Лина не знала, что и думать. Аид — свободный Аид говорил сейчас с ней. Он не был под властью чьей-то силы, цепи не сковывали его руки, он, очевидно, находился в здравом уме и светлой памяти, и он почему-то
— Разве не очевидно?
Аид мельком взглянул на неё и отвернулся. Лина ничего не понимала. Геката сказала, он собирается принять сущность титана в себя, молния уже ударила в землю... Попала ли она в него? Он ли перед ней? Нет! Если он не безумен, не напал и не убил её на месте, значит, он всё ещё Аид. Тот, с кем она дважды разделила гранат.
— Скипетр, — произнёс он, прерывая её мысли, — всё ещё у тебя?
— Да... — настороженно ответила Лина, вспоминая предостережения Гестии. Значит, это правда, он вручил Лине скипетр только для того, чтобы она в нужный момент принесла его?
Аид опустил взгляд в пол и вдруг сказал до боли простую, подтверждающую самые худшие опасения, фразу:
— Верни его.
Лина столько прошла ради этой встречи и для чего? Она совсем не так представляла их воссоединение. Вопреки всем сомнениям она думала, что придёт на помощь... но помощь оказалась не нужна. О, как Лина устала от этих манипуляций! Как её достало это блуждание во тьме, где, помимо Мойр, ещё куча других богов дёргает за ниточки, бросая её из одной стороны в другую! Злость, раздражение, ненависть, возмущение всколыхнулись в ней.
— Ты солгал! — она взяла в руки скипетр и отбросила его, тот исчез, едва коснувшись пола, и вернулся в её божественную сущность. — Ты солгал, хотя обещал, что мы больше не будем лгать друг другу! Ты бросил меня, хотя обещал навсегда остаться рядом! Ты собирался дать мне свободу, а в итоге желал только использовать! Стоит ли мне теперь думать, что всё это устроил ты?
Он резко обернулся к ней, и в его тёмных глазах полыхнуло лазурное пламя, отразившееся искорками на белых волосах.
— Разве я утверждал когда-нибудь, что являюсь образцом добродетели?
— По сравнению с братьями ты...
— Нет! Это ты всегда хотела так думать, но правда жестока, Персефона. Я не герой из мифов и не лучший из троицы, я такой же, как они, или даже хуже. Я сам хотел этого, я жаждал забрать у тебя сущность Кроноса и забрал. Ты понятия не имеешь, что происходит!
— Так объясни!
— Я сделаю, что должен!
Лина в упор посмотрела на него, ощущая, как сердце обрывается и падает вниз, как страшные догадки ползут, опутывая тело жгутами страха.
— Так вот, значит, как? Ты всё продумал заранее... — она пошатнулась, а когда скипетр услужливо поддержал её, сползла по нему на пол и прижалась щекой к рукояти. — Но разве... — она подняла на Аида умоляющий взгляд, — разве не ты утверждал, что я твоя главная цель? Не ты говорил, что моя жизнь важнее всего на свете?
Он не ответил, замирая возле неё как ледяная статуя. Она не чувствовала ни тепла, ни чувств, которые прежде разглядела в нём... Он изменился, или всё, что она испытывала, было лишь её желанием, её личной надуманной иллюзией. Лина так и сидела, опираясь на скипетр, чувствуя пустоту внутри, будто что-то сиюминутно вырвали из груди и развеяли по ветру. Она едва понимала, что происходит, и думала только о том, что он предал её, он предал всех, умело играя ими, как куклами.
— Гестия сказала мне, — Лина заговорила снова, — что все твои поступки имеют смысл, но в чём смысл теперь? Все эти смерти... Я думала, — она с трудом встала и посмотрела на него, ощущая, как предательский ком подступает к горлу, — что тебе не нужен трон мира... Эвр считает, что у тебя нет амбиций на высшую власть, Гера думает, что ты готов ради меня на всё. Но получается, я недалеко ушла от Афродиты и стою на таком же тонком льду, что и она. Всё это устроил ты, а я поверила тебе... Поверила! Может, тогда мне лучше умереть вместе со всеми? Зачем было сохранять мне жизнь? Ради чего было беречь меня?