Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
— Я пришла, чтобы... — она встретилась взглядами с Амфитритой и едва заметно покачала головой. Она ничего не почувствовала. Либо за всем действительно стоял Аид, либо у них появился четвёртый брат, о котором никто не знал. Предполагать же, что кто-то из братьев способен скрыть свою силу от неё, хранительницы семейной связи, казалось немыслимо, — помочь Зевсу, но, я вижу, он в порядке, так что я пришла спасти Аида. Если вы не собираетесь этого делать или предпочтёте решать другие проблемы, которых, признаться, действительно слишком много, я могла бы пойти сама. — Гестия выдумывала на ходу и, будучи всегда очень убедительной в своей лжи, преуспела в этом. Конечно, она беспокоилась за братьев, но её истинным желанием было выяснить, кто из них всё это устроил, и, самое главное, найти доказательства невиновности Аида. Она не могла поверить, что это может быть он, — Зевс, Владыка, — в её голосе появилась мольба, — дай мне шанс действовать, сними ограничение моей силы.
Теперь пришло время переглядываться Зевсу и Посейдону. Зевс как-то растерянно перебросил в пальцах маленький сгусток молнии и глубоко вздохнул.
— Я не могу. Только в твоих силах это сделать...
— Поясни! — выражение мольбы на лице Гестии сменилось настороженностью.
— В тот момент, когда ты поклялась на водах Стикс, — объяснил Зевс, — начала действовать сделка с Аидом. Ты не сможешь обрести полную силу, пока по-настоящему, на самом деле не разлюбишь его.
Гера прикрыла глаза, прикладывая ладонь ко лбу. У Гестии задрожали руки и губы — она задала новый вопрос, едва справляясь с эмоциями.
— Почему я узнаю об этом только сейчас?
— Потому что Аид так хотел, — угрюмо ответил Зевс. — Мы отправимся за ним сами, но ты можешь пойти, если пообещаешь следить за Герой и не ввязываться ни во что.
Дионис вставил своё слово прежде, чем Гестия успела продолжить спор.
— Постойте, а где Гермес? Я сюда за ним пришёл? К нему...
— Он отправился к богиням Судьбы, — сказала Амфитрита.
Дионис изменился в лице, уяснив что-то лично для себя.
— Я должен помочь ему! — не обращая внимания на оклик Гестии, он развернулся и пошёл к краю божественной защиты. Амфитрита догнала его и схватила за предплечье.
— Ты понятия не имеешь, куда идти. А что если с Гермесом случилось то же, что с Афиной?
— Тогда бы он был здесь и сражался! — Дионис отдёрнул руку.
— Останься... нам понадобятся лишние руки.
Дионис закатил глаза.
— Я не для того полторы сотни лет ошивался у смертных, чтобы теперь пустить псу под хвост все свои цели. Ты знаешь, что я не оставлю её, даже если она с самого заточения Аида не говорила со мной.
Амфитрита качнула головой.
— Не давай повода Зевсу посчитать тебя предателем!
— А почему он должен посчитать меня предателем, а? — вскинулся Дионис. — Тебе можно дружить с царицей Теней, а мне с многоликой богиней — нет? Я пойду к ним, потому что им... ей нужна помощь, я чувствую.
— Дионис!
— Нет, Амфитрита. Я пришёл в надежде встретить здесь Гермеса, а не помочь вам. Моё появление — случайность, не более. Посмотри вокруг, — он обвёл рукой снежную долину и океан, — посмотри, сколько вас. Зевс и Посейдон спасут брата, я уверен.
— Дело не в этом... — Амфитрита одними губами произнесла имена троицы.
Дионис бросил едва заметный взгляд на Зевса и Посейдона, прищурился и вздохнул.
— Это не моё дело, а если и моё, то я не в силах помочь.
— Хочешь сказать, что ты ничего не чувствуешь?
— Чувствую, — пожал плечами Дионис, — но не больше твоего, подруга. Бывай! — он вручил ей взятую из воздуха маленькую бутылку с виноградным вином и шагнул за границу защиты. — Я ухожу.
— Постой! — Амфитрита с сожалением посмотрела на него. — Найди Эос, она проводит тебя к Гелиосу. Он многое знает и, возможно, видел, куда отправился Гермес.
***
Под куполом над атомной станцией творилась настоящая вакханалия. Все виды самых опасных, самых жутких сновидений собрались, чтобы сразить множественные вихри, наполненные камнями, трубами, обломками, песком и мусором. Лианы, божественные лепестки и зелёные вспышки сверкали в этом хаосе, защищая эфемерные фигуры ночных кошмаров. Август мог сдерживать обоих богов, но не победить. Так, сражаясь на равных, они кружили у портала, застыв в мёртвой временной петле — в какой-то момент Лине стало казаться, что время совсем остановилось, и их битва просто бессмысленный и ненужный фарс.
— Тебе не победить! — звучал голос Августа, разносясь многократным эхом, пробиваясь сквозь грохот, шум и скрежет. — Ты не можешь винить меня, это Ариана предала нас. Я видел, как она писала письма этими мерзкими символами, я выполнял свой долг, сообщая о ней «Протекту». И я бы сообщил о тебе. Чего ждать от дурной крови, которую тянет во тьму, я всегда говорил это и буду говорить... жаль, что ты нужна им, очень жаль.
Из вихря вдруг появились туманные руки и потянулись к Августу, но он отмахнулся от них и развеял по воздуху.
— Со мной не справится такому, как ты, Морфей. А ты, Аленький Цветочек, проиграешь. Проиграешь! Потому что ты всего лишь богиня весны, всего лишь богиня, урвавшая кусочек великой Власти! — он развёл руки в стороны, одновременно атакуя всех кошмаров, хлопнул в ладоши, и Морфея отнесло в сторону.
Одна из божественных лиан помогла Морфею устоять.
— Ошибаешься! — воскликнула Лина. Несмотря на усталость, несмотря на выматывающий предыдущий бой, она вдруг отчётливо почувствовала прилив силы, осознав одну простую истину. Она — Персефона, и она может постоять за себя и за тех, кто от неё зависит. — Я не только богиня весны... — Лина сделала двойное перемещение и, обманув ожидания Августа, оказалась у него за спиной, где приложила его рукоятью скипетра так, что он полетел носом вперёд, теряя контроль над силой. — Не только обладатель Власти... — она точно рассчитала расстояние, появилась прямо перед ним и, не позволив ему опомниться, ударила снова, вложив божественную силу. — У меня много имён, — сказала Лина, наблюдая, как он летит обратно, поднимая клубы пыли, — но ты забыл самое главное. Я — приносящая разрушение!*
Словно так и было задумано, земля разверзлась, врата в царство Теней открылись, и огненные воды Тартара забурлили в глубине. Лицо Августа исказилось ужасом, он попытался удержаться, но поздно. Из-под земли вырвалась струя лавы и смыла его в пропасть, во всепоглощающую огненную бездну, откуда наследникам нет и никогда не было возврата. И всё же последнее слово осталось за ним.
— Я выполнил свой долг. Ты не понимаешь, Аленький Цветочек, всё случилось так, как должно.
Морфей стёр капли ихора с губ и согнулся пополам в попытке отдышаться. Лина подобрала оба веера и протянула ему, отмахиваясь от тревожных предчувствий, вызванных словами Августа.