Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
*Аэд — в Древней Греции профессиональный исполнитель эпических песен. Легенды рисуют как слепого странствующего аэда Гомера, в «Илиаде» которого есть слова о безжалостности Аида.
Глава 11. Праздник Аполлона
...Боги и бессмертные существа веками жили среди смертных, заводили с ними дружбу, отношения, и иногда посвящали в суть вещей, возлагая на их плечи нелёгкую ношу тайны. Но если сатирам, кентаврам и разного рода нимфам легко удавалось скрывать свою истинную природу от смертных близких, то боги едва ли могли хранить такие секреты и, рано или поздно, делились всем. Так, заключая браки со смертными, боги создали своих прямых потомков — полубогов, от которых
В те времена, когда отголоски Эпохи Противостояния ещё ярко горели в памяти богов и смертных, а «Протект» едва начал своё существование, Зевс обнаружил, что зерно души Персефоны в каждом новом поколении забирает у носителя часть божественных сил, необходимых для его развития. Это могло свести на нет все попытки вернуть Персефону и обесценить жертву Деметры — Зевсу пришлось немало потрудиться, чтобы предки Лины смогли спокойно жить и процветать. Но как ему удалось решить вопрос, если заключать браки с богами не имело смысла, ведь чужая божественная сила могла разрушить зерно души, а поддерживать извне ни у кого не хватило бы ни мужества, ни способностей? Вопрос решался просто — полубоги могли помочь. Их кровь, разбавленная кровью смертных, не влияла на зерно души, зато давала следующему носителю преимущество и силу, сравнимую по уровню с истинной божественной.
Ариана вспоминала об этом, выводя дрожащей рукой зашифрованные символы царства Теней — она изучила тёмные письмена ещё в школе, когда её, единственного ребёнка в семье, готовили к посвящению. Она была, пожалуй, самой подходящей и достойной этого, но перст судьбы указал на её дочь.
«Владыке царства Теней», — написала она и глубоко вздохнула.
Марк заглянул ей через плечо, совершенно ничего не понимая среди чёрточек, знаков и символов.
— Я бы сам написал, но я в этом не смыслю. Может быть, тебе стоит отдохнуть? Это уже восьмое...
Ариана мотнула головой и обмакнула гусиное перо в божественные чернила, скрывающие суть написанного от сердец с недобрыми намерениями.
«Возможно, это роковая и последняя ошибка в моей жизни, но в момент, когда предают даже самые близкие, я не вижу иного выхода, как обратиться к врагу.
Девушка, которая по воле судьбы оказалась избранницей Мойр, моя дочь. С самого её рождения я знала, что если в этом поколении кому-то и суждено стать Персефоной, так это точно ей. Элине. Слишком похожа она на дочь Деметры... слишком. Ещё до собственного посвящения я сомневалась во всём, критически относилась к истории и к тому, что мне надлежит сделать, а однажды... начала расследование. Я и представить не могла, куда приведут меня мои поиски, но теперь мне известно, как сильно мы все ошибались. Я и мой супруг Марк открыли страшную тайну... тайну, связанную с Владыкой Теней. Мы можем поделиться этой информацией... только не в письме. Мы предлагаем обсудить всё при личной встрече в обмен на возможность остаться под защитой царства Теней...»
Ариана украдкой смахнула слёзы. Марк за её спиной нервно сцепил руки.
— Подумать только... Мы пишем ЕМУ... Я и в страшном сне не мог представить, что мы попросим у него защиты. С тем же успехом можно было просто умереть и встретиться с ним.
Ариана не ответила. Кончик пера дрожал над бумагой.
«Есть ещё кое-что... Часть воспоминаний Персефоны, самая важная часть, которая была извлечена Владыкой, а после украдена, теперь хранится на Лемносе, у Гефеста»...
— Нет... всё не так, я перепишу... — она отбросила перо.
—
— Сейчас они самый безопасный способ связаться с НИМ, и я не остановлюсь, мы должны сказать ему, кто...
... У входной двери щёлкнул замок, и Ариана исчезла, а вслед за ней Марк, перо, письма и разбросанные по полу бумаги. Максим, наблюдавший за ними, обернулся.
Макс пришёл к Марку и Ариане под утро, за несколько часов до возвращения Ланы из Рима — она не дозвонилась до родителей и предложила ему прийти к ним, чтобы проверить дом. У Макса были запасные ключи, но он всё равно не спешил открывать дверь — ему потребовалось некоторое мужество, чтобы, наконец, вставить ключ в замок и повернуть ручку. В доме стояла тишина, шторы и жалюзи не пропускали света, где-то мерно тикали часы. Макс прошёл в гостиную, раскрыл окна и сел на кресло у камина, неловко оглядываясь по сторонам — лишь спустя несколько минут он обратил внимание, что каминные полки покрыты приличным слоем пыли. Предчувствуя неладное, Максим перевёл взгляд к кофейному столику и наткнулся на корзину с бумагами, в которой, словно чёрные ёжики-оригами, лежали смятые сгоревшие останки писем, очевидно, уничтоженные божественным огнём. Макс и сам не понял, что именно заставило его так поступить, но он достал самый уцелевший комочек бумаги и, используя силу, сначала заставил проявиться текст, а затем и образы всего, что происходило в момент его написания. Тёмные неясные символы сложились в современные буквы, образы наполнили комнату и остались в ней до того, как щёлкнул замок двери — только тогда Максим всё свернул и сжёг бумаги до конца. Позже он много раз задавался вопросом, почему Марк и Ариана не уничтожили письма полностью, почему не наложили дополнительной защиты на текст? Но в итоге решил, что они оставили их специально и, возможно, именно для него.
— Максим, ты тут? — звонкий голос Ланы разнёсся по комнатам, шаги отразились от стен, и она впорхнула в гостиную, счастливо улыбаясь. — Что с тобой? Ты чего молчишь?
Максим тряхнул головой и посмотрел на неё, снова упустив из вида пыльцу, осевшую на щёку.
— А... прости, задумался. Твоих родителей здесь нет.
— Задумался... — Лана ухмыльнулась, бросила сумку на стол, не замечая пыли, и стала что-то активно искать в ней. — Не переживай, родители точно в порядке, — сказала она, расценив его настроение по-своему, — да и Лина скоро будет с тобой, совсем скоро. Я достала напиток Перемен, — она извлекла флакон с серебристой жидкостью и протянула Максиму. — Сначала дашь ей выпить это, потом я выпью вторую часть. Она уснёт на какое-то время и примерно на неделю лишится сил. Ты успеешь забрать её и спрятать, а потом обсудить всё с «Протектом».
Максим взял флакон в руки — жидкость мерцала в солнечном свете, падающем из окна, словно эфир из волшебной сказки.
— Не помню, как действует напиток Перемен. Ты уверена, что всё получится, и что тебе вообще стоит туда идти?
— Успокойся. У меня появился отличный козырь, который, если не позволит убить ЕГО, то точно поможет лишить возможности сражаться.
— Его может убить только Персефона. Что ты задумала? — Макс спрятал флакон в карман, с каждой минутой всё больше сомневаясь в их плане.
— Она уже освободила его, так что теперь не только она... есть кое-что, способное уничтожить его без неё. Деймос связался со мной, он снова глава «Протекта», и с ним можно договориться.
— Ты же сказала, мы не будем вмешивать «Протект»!
— Я сказала, мы не будем вмешивать Клессандру, а Деймос нам нужен. Позвони ему, он устроит так, чтобы на празднике Аполлона всё получилось.
— Лана... — Максу это не понравилось, но он почему-то не смог достойно ей возразить. Просто не нашёл в себе достаточных сил для этого.