Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
– Сделка, – согласился Аид и пожал руку в ответ.
Глава 13. Гелиос
(начало Эпохи Противостояния)
Персефона появилась у Золотых Врат Олимпа, от которых аллеи вели к дворцам богов, и прошла сквозь них, уверенная в своём решении. За прошедшие месяцы боль отступила, осталось лишь разочарование. Сердце, выжженное слезами, заледенело – оно сжималось где-то там, глубоко внутри, под толстым слоем льда, и приносило воспоминания, не поцелуя с Минфой, нет, а счастливые, те самые, где Аид с ней,
Персефона остановилась в конце аллеи и смахнула выступившие слёзы. Вокруг появлялись почки, зеленели листья, распускались цветы, но это не радовало её… ничто не радовало. Она думала только о том, что скоро её желание исполнится, и царица уже никогда не вернётся к царю, не спустится в мрачное царство.
Никогда.
Какое страшное слово. От него веет холодом, безысходностью и отчаянием. Никогда. Оно тяжестью ложится на плечи, сбивая дыхание, заставляя сердце рваться из ледяной клетки… Персефона простила бы Аида… Она никогда не хотела оставлять его и, если быть честной с самой собой, не могла… не может, но должна.
Должна.
Это сильнее неё, сильнее нитей судьбы, сильнее всего на свете… И Персефона делает новый шаг вперёд, преодолевая себя, прилагая титанические усилия…
– Стой!
Персефона не желала, чтобы ей мешали, чтобы её останавливали, но, Зевс Всемогущий, как же она этого ждала. Даже если голос ей неприятен, даже если голос, окликнувший её, удивляет, она рада остановиться, отсрочить миг своего кошмара наяву.
– Стой!
Звонкий голос Афродиты задрожал, готовый сорваться на настоящий крик, и Персефона обернулась.
– У меня нет времени на разговоры. Зачем ты пришла?
– Не делай этого, – Афродита подошла ближе.
– Чего не делать? – удивилась Персефона.
– Не оставляй Аида. В том, что случилось, нет его вины.
Персефона ухмыльнулась.
– Он тебе пожаловался, и ты пришла, как его защитник?
Афродита поджала губы.
– Нет. Как бы я могла поговорить с ним? Аид меня на дух не переносит, и никакие мои чары не могут заставить его говорить со мной. Я пришла по собственной воле. В прошлую нашу встречу ты сказала несколько очень важных вещей, благодаря тебе я вспомнила, что нужно беречь истинное проявление моего предназначения, ибо это поддерживает меня, прибавляет сил. Я не могу позволить тебе пойти к Зевсу.
– А-а, – протянула Персефона, – я поняла. Ты пришла ради себя. Все беспокоятся только о себе! Один хочет непременно отдать взрослую дочь за царя и отдаёт, не спросив разрешения, другая думает, что дочь её игрушка и безутешно страдает, когда эта игрушка обретает собственную волю, третий считает, что может обманывать без последствий для себя, а четвёртая требует чего-то для достижения собственных целей. А я? Как же я? Обо мне кто-нибудь думает?
– Кора!
– В тартар Кору! У меня иное имя! Когда я хотела жить беззаботной жизнью, меня отправили в царство Теней… когда я полюбила, мне приказали оставлять любимого на пять месяцев в году… а теперь, когда я не желаю больше его видеть, ты хочешь заставить меня быть с ним? Вечно жить и терпеть измены? Не думай, что я такая же, как Гера или Амфитрита, власть для меня ничто!
– Да послушай ты! – перебила Афродита. – Не изменял тебе Аид. Не. Изменял.
– Слишком настойчиво пытаешься доказать мне это, будто свечку держала.
– Нет… ты дашь мне объяснить?
– Да пошла ты! – бросила Персефона и, чеканя шаг, направилась через площадь ко дворцу Зевса, но до главного входа так и не дошла.
Два белоснежных голубя опустились ей на плечи и с лёгкостью, схватившись за ткань одежд, развернули обратно. Афродита применила божественную силу – теперь и Персефоне больше не обязательно было сдерживать себя.
– Не трогай меня!
Золотая лиана метнулась в сторону Афродиты, но та, отклонившись, уверенно поймала её рукой, перехватила второй и стала тянуть Персефону к себе, накручивая лиану на кулак. Ей помогали полупрозрачные белые ленты, похожие на шифоновые шарфики – они обвились вокруг лианы и сломили сопротивление.
– Так, слушай ты! – прошипела Афродита в лицо Персефоне, когда у основания лианы их руки соединились. – Не смей уходить, не закончив со мной разговор! Аид не виноват, и ты прекрасно знаешь это в глубине своей глупой души.
Персефона сверкнула глазами и скинула её руки. Лиана исчезла.
– Хватит! Хочешь, чтоб я поверила, что какой-то нимфе под силу очаровать самого Аида? Звучит так же смешно, как если бы смертная смогла приворожить Зевса. Ты бредишь!
– Ты дура! Конечно, ни одна нимфа не смогла бы очаровать Аида, но богиня – да. Забыла, что у нимф есть покровители? Понт у нимф озёр и морей, Тефида у нимф рек и ручейков… Угадай, кто покровитель нимф живой природы?
– Кто? – Персефона долю секунды смотрела на неё растерянно, а затем её взгляд озарился пониманием, она приоткрыла рот и произнесла на выдохе. – Мама…
– Неужели! Поздравляю! Это легендарная догадка дошла до тебя так же быстро, как письмо из Фив в Афины с пешим гонцом. Конечно, это сделала Деметра. Она из числа сильнейших, и она как раз та, кто способен повлиять на верховных богов.
Персефона отрицательно покачала головой и, внезапно утратив возможность дышать нормально, сжала кулаки.
– С чего ты взяла? – голос её сорвался и охрип. – Возможность повлиять, ещё не значит, что она действительно повлияла.
– Она приходила ко мне за несколько дней до нашей с тобой прошлой встречи и просила привораживающий эфир. На основе него она вырастила анемон, который и вручила нимфе.
Персефона не могла поверить, не хотела верить. Она знала, что мать очень любит её, но ей и в голову не могло прийти, что ради её возвращения та решится на такую низость.
– Почему ты не помешала ей? Зачем отдала эфир?
Афродита пожала плечами.
– Я не знала, кому он предназначен, да и не до того мне было. Разве пошла бы я против Аида, в борьбе с которым почти не существует шансов на победу? Я слышала, некоторые боги во главе с Деметрой организовали небольшое собрание, которое ратует за возвращение вечной весны… между истинным проявлением моей силы и возвращением весны, я всё равно выбрала бы первое.