Царская охота
Шрифт:
– Зачем же мне вас разыгрывать? – удивился отец Глеб. – Никакой хитрости тут нет! Ночевал я где придется: когда – в заброшенных деревеньках, их, правда, не так много в этих краях, а чаще – в землянках солдатских. Вот уж их-то здесь предостаточно! Сами, наверное, знаете, какие тут бои были в Великую Отечественную! А еды я немного с собой взял – хлеба, яблок сушеных, медку баночку… Нет, голодать не пришлось! Так ведь еще и Великий Пост сейчас, неужто не помните? До Пасхи всего-то неделя осталась! Сказано же: "отправляясь в путь, помни о цели своей". И если Пасха, Воскрешение и Вознесение Господа нашего – это Цель, то Великий Пост и есть тот самый путь, по которому следует пройти, направляясь к Цели. Путь, конечно, подразумевается духовный, через очищение мыслей своих. А у меня получился еще и самый что ни на есть материальный! Думаю, это испытание мне сам Господь послал! Дабы укрепить дух мой и веру…
– Ладно, батюшка, верю! – бесцеремонно перебил его Рыков – И, честно
Так в деревне Щукино появился свой священник. А к началу июня, незадолго до Троицы, на пригорке у опушки леса, откуда отец Глеб явился в Щукино, уже красовалась крохотная, но чрезвычайно красивая часовенка, срубленная мужским населением деревни по просьбе батюшки…
ГЛАВА 7.
Ближе к вечеру, когда солнце уже клонилось к горизонту, клев заметно уменьшился, а медленно дрейфовавшая по течению лодка приблизилась к автомобильному мосту, высоко над водой протянувшемуся между берегами, Алексей снова завел мотор. Ночевать у моста, по которому, грохоча на металлических пластинах, прикрывающих стыки мостовых плит, с шумом проносились автомобили, не хотелось, и он отогнал лодку назад, немного выше по течению. Оглянулся и, убедившись, что мост окончательно скрылся за изгибом реки, причалил к пологой песчаной отмели, далеко выдававшейся к середине русла. Здесь он выгрузил из лодки рюкзак с продуктами, отцепил привязанный к борту садок с рыбой и повесил его на заранее вбитый крепкий колышек у кромки воды так, чтобы вода полностью покрывала шевелившуюся в садке рыбу. Некоторое время Алексей раздумывал, за что взяться первым делом. Затем взглянул еще раз на быстро темнеющее небо и решительно отправился по песчаному берегу к глинистому склону. Поднявшись наверх, накопал на опушке вплотную подступавшей к берегу березовой рощицы червей, вернулся к лодке и принялся готовить донки. Занятие это отняло у него совсем немного времени, и Алексей, забросив донки ближе к основному руслу реки, где по его предположению должны были находиться глубокие ямы и обитать лещи и налимы с сомами, установил их на загодя вбитые рогатины. Наконец можно было позаботиться и об ужине…
В это же время, пока Алексей возился у лодки, двенадцатью километрами ниже по течению Рыков вышел из дома, не спеша спустился к реке и присел на край крупного валуна, прижимавшего конец мостка к берегу. Как и Алексей, он взглянул на повисшее у самого горизонта ярко оранжевое солнце, на быстро темнеющее небо, по которому едва заметно плыли небольшие полупрозрачные облака, затем перевел взгляд на медленно текущую перед ним реку и задумался. Шум двигателей строительной техники, доносившийся из-за ближайшего к деревне поворота заброшенной дороги, наконец, стих и теперь тишину летнего вечера нарушал лишь громкий всплеск выпрыгнувшей из воды крупной рыбы… "Ну, догонят они дорогу до нас, а дальше?" – Рыков то с одной, то с другой стороны пытался проанализировать происходящие уже совсем рядом с деревней события.
– "То, что собираются здесь себе дачи строить – понятно! Только почему в такой глуши? Что, поближе к цивилизации мест уже не осталось? Нет, тут что-то другое…"
"Разведка" в лице двух молодых односельчан, постоянно информировала Рыкова обо всех, происходящих на дороге событиях. Но содержание переговоров Хабелова с губернатором области им, разумеется, известно не было. И Рыков, чувствуя недостаток информации, напряженно искал ответы на все новые возникающие у него вопросы. Затем, видимо, устав от этих бесплодных попыток, еще раз взглянул на окончательно потемневшее, покрытое многочисленными звездами небо, развернулся и, прихрамывая на покалеченную ногу, стал подниматься по склону к уже светившимся своими окнами избам…
Алексей, тем временем, собрав на берегу многочисленные, оставшиеся еще с половодья, но уже высушенные солнцем сучья и ветви, он сложил из них небольшой, но плотный костер, предварительно выложив площадку под ним крупными плоскими камнями, которые нашел тут же на берегу. Затем вынул из садка небольшого, пойманного им на спиннинг судачка, вычистил и уже собирался, было, зажарить его над костром, надев на тонкую тщательно оструганную палочку, когда неожиданная мысль пришла ему в голову: "А давай-ка мы запечем тебя, дружок, в глине!"
Этим способом он пользовался не раз, правда, в далеком детстве. Когда с такими же, как он, пацанами, проведя целый день на море, накупавшись до синевы и проголодавшись до острых колик в животе, они били самодельными острогами прятавшуюся на мелководье в песке камбалу. Остроги эти изготавливались тут же, на берегу, всего за несколько минут. Для этого бралась длинная прямая
Именно таким способом и решил воспользоваться Алексей сейчас. Наковыряв на склоне берега синеватой кембрийской глины, он тщательно размочил ее в воде и обмазал получившейся "замазкой" вычищенного и вымытого в реке судака. Затем дождался, когда костер прогорит, и от него останутся только угли, разгреб их, уложил судака на находившиеся под углями камни и засыпал его углями сверху. Самым трудным для Алексея оказалось, вдыхая исходивший от углей запах запекавшейся рыбы и глотая обильную слюну, дождаться окончания процесса приготовления. Но нежный вкус получившегося блюда окупил все его мучения, а хороший глоток из заветной фляги сделал ужин поистине царским…
Проснулся он рано, едва начало светать. Взглянув на часы и отметив, что ему сегодня еще возвращаться назад, в город, быстро свернул крохотную одноместную палатку, которой укрывался ночью. Вчера вечером устанавливать палатку Алексей не стал, решив заночевать прямо в лодке, лишь накрывшись палаткой сверху от ночной и утренней росы. Палатку он сунул в рюкзак, а его, в свою очередь, бросил в передний отсек лодки. Проверив установленные с вечера донки и обнаружив на одной из них крупного подлещика, довольно хмыкнул: "Неплохое начало!" После этого он сменил снасть на донках на ярких, похожих на крохотных щучек, воблеров и уложил все вещи в лодку. Лодку, которую накануне вытащил на берег подальше от кромки воды, столкнул в воду, запрыгнул в нее и немного отгреб на веслах от берега, уходя с мелководья. Затем завел мотор и вырулил на основное течение реки. Здесь он опять заглушил мотор и достал обе удочки. Установил удилища в специальные упоры у бортов, опустил снасти за борт, после чего вновь завел мотор и на самых малых оборотах, подгоняемый едва заметным в это время года течением, медленно отправился вниз по реке.
Однако, вопреки его ожиданиям, клева не было. Спустившись вниз по течению уже на добрый десяток километров, он поймал лишь пару окуней и одну небольшую щучку – "карандаша", как называли таких щучек местные рыбаки. Алексей хмуро смотрел на тянувшиеся за лодкой лески, на покрытые густой растительностью берега реки, и мысль о прекращении этого бессмысленного занятия все чаще приходила в его голову. Неожиданно резкий рывок едва не выдернул одно из удилищ из крепления. Лодка замедлила ход, а затем, несмотря на продолжавший работать мотор, и вовсе остановилась. "Ну, вот, теперь еще и зацеп! Топляк, похоже…" – расстроено подумал Алексей и поспешно заглушил мотор. Он несколько раз осторожно потянул удилище на себя, попробовал крутить катушку – все бесполезно. Терять воблер не хотелось, поскольку как назло в этот раз он решил не брать с собой запасные снасти. Тогда Алексей взялся обеими руками прямо за леску и принялся тянуть ее на себя – прием, нередко выручавший его в подобных ситуациях. К его радости, глубоко врезавшаяся в ладони леска едва заметно подалась. "Нет, не топляк! Сук, наверное…" – догадался он. – "Ну, такого-то мы и руками вытянем!" Порвать леску он не опасался. Финская "сороковка"*, намотанная на обеих удочках, легко выдерживала на рывок до тридцати килограмм, а уж на растяжение – и того больше. И только подтянув воблер уже совсем близко к борту, Алексей неожиданно почувствовал, как снасть плавно пошла в сторону. Затем так же медленно и плавно – в другую… "Что за черт!" – удивился он. – "Течения ведь почти нет!" В этот момент на другом конце лески раздался громкий всплеск и над водой мелькнул широкий черный хвост. Чувствуя, как от волнения забилось сердце, Алексей осторожно подтащил рыбу вплотную к борту и затем рывком обеими руками втянул ее в лодку - огромный, килограммов на пять, налим лениво постукивал хвостом по туго накачанному днищу лодки прямо между ног Алексея.