Царская руна
Шрифт:
– Нет, это не разбойники, это другого полета птицы, но для нас, пожалуй, похуже бандитов будут.
– Акси задумался. Будто вспоминая что-то.
– Уж больно они нас, фесалийцев, не жалуют. Пойди, проследи, чтобы обслужили их быстро, и не мешал им никто. Может, и пронесет.
– Да кто они такие, скажи ты толком?
– Клешня был сбит с толку.
– Святую инквизицию нашей матери, церкви огнерожденного Митры, каждый фесалиец должен нутром чуять.
– Акциний толкнул помощника.
– Давай, давай. Не стой. Я сам тоже
– Рад приветствовать у себя таких дорогих и почетных гостей. Все трое подняли на него глаза, а он, выдавив из себя самую елейную улыбку, продолжал.
– Такая честь, такая честь, не каждый день у нас останавливаются эмиссары святой инквизиции. Жующие рты остановились, и три пары глаз уставились на Акциния. В глубоко посаженных глазах старшего из троицы застыло удивленное раздражение.
– Инквизиция здесь только он.
– Широкоплечий монах с высохшим словно вырезанным из камня лицом кивнул в сторону соседа.
– Мы, послушники ордена огнерожденного Митры.
– Рад приветствовать и господ рыцарей. Большая честь для нас принимать тех, кто не щадит себя ради нашей матери церкви.
– Акси тараторил как заведенный. Инквизитор вытер подолом рясы капающий с пальцев куриный жир.
– Стоп. Помолчи. Я - прокуратор трибунала святой инквизиции Исидор Феоклист.
– Его запавшие в череп глаза смотрели холодно и оценивающе.
– Я спрошу тебя один раз, и ты мне скажешь правду. Ты ведь понимаешь, трактирщик, врать святой инквизиции нельзя, это преступление против церкви.
– Конечно, я понимаю. У меня работают только истинно верующие в огнерожденного Митру. Я стараюсь, слежу по мере сил своих, чтобы не грешили, вот разве что церковь редко посещаем, так только потому что в пути. Это ведь разрешено? Вот вы как монах скажите, ведь разрешено?
– Наксос старался изо всех сил, прикидываясь идиотом.
– Видел ли ты здесь варваров с пленной женщиной?
– Прокуратор не оценил старания.
– Варваров тут полно, но пленников своих они не таскают, держат в лагере.
– Акциний делал вид, что пытается вспомнить.
– Так ведь это, святой отец, мы-то здесь первый день. Сегодня только пришли. Столько дней в походе, все вымотались - люди, лошади, все.
– Может венды проходили?
– Инквизитор продолжал следовать своей, одному ему известной логике.
– Нет, вендов не видел. Здесь все больше гавелины и герулы из дикого легиона. Так святой отец, если вам женщина нужна, вы только намекните. Это мы мигом организуем.
– Акси решил довести ситуацию до абсурда. Исидор бросил на трактирщика испепеляющий взгляд.
– Думай, что говоришь, раб божий.
– Ой, простите меня, дурака. Мысли мои грешные. Вы про женщину спросили, а я идиот, что подумал. Вы уж простите меня, святой отец.
– Акциний виновато потупился. Спутники
– Выходит, мы добрались раньше. Прокуратор, если хотим до полуночи добраться до лагеря, то надо ехать.
– Бросил каменнолицый.
– Если увидишь вендов с пленницей. Черноволосая, тонкие черты лица, невысокая, одета как сардийка. Что ты сделаешь?
– Взгляд инквизитора буравил лицо Акси.
– Немедленно извещу священную инквизицию. Все понимаю.
– Наксос преданно смотрел прямо в прожигающие его глаза.
– Лично меня. Ты понял?
– Бросил Исидор, выходя из-за стола. Послушники ордена уже ждали его в дверях.
– Лично вас. Все понял. Можете не волноваться, если что, так мы сразу. Сразу известим.
– Бормотал Акциний, провожая непрошенных гостей до двери.
...
Было уже далеко за полночь. Заведение закрылось пораньше, поскольку люди уже с ног валились от усталости. Посетителей удалось выпроводить только после вмешательства самого Наксоса с его безотказным методом убеждения. Тех, кто не смог покинуть зал самостоятельно, вынесли и сложили на травке во дворе. Когда все окончательно вырубились, Акси отыскал среди спящих Меру.
– Вставай, найди кирку и иди за мной.
– Акциний для убедительности ткнул носком сапога в бок своего телохранителя.
Мера копал в углу дальней комнаты сгоревшего дома. Акси сидел на небольшом сундучке и выговаривал своему помощнику:
– Ну, что ты там копаешься? Я тут околею от холода раньше, чем ты выкопаешь маленькую ямку.
– Можешь сам помахать киркой для согрева.
– Засопел возмущенно Мера.
– Чего ты вообще сорвался ночью? Не подготовились. Место не удачное. Слишком близко. Земля твердая, одни камни.
– Ничего. Значит, никому не придет в голову здесь копать.
– Наксос потер замершие руки.
– Предчувствие у меня плохое. Слишком суетно здесь, нехорошо как-то. Прокуратор трибунала инквизиции. Ты понимаешь, Мера, что подобные чины по пустякам в такую даль из столицы не попрутся? Ищут они чего-то и будут носом землю рыть, пока не найдут. Тут любой может крайним оказаться, тем более, ты знаешь, как они нас 'любят'. Нет, не засну я, пока мы наши деньги не спрячем. В нашей ситуации чем раньше, тем лучше.
Кирка, с трудом отколупывающая маленькие кусочки спрессованной земли, вдруг с хрустом вошла во что-то мягкое. Мера нагнулся рассмотреть и несколько растерянно произнес:
– Тут труп.
– Тебе удалось меня удивить.
– Акциний саркастически хмыкнул.
– Не тупи! Да здесь все ямы завалены трупами, вытаскивай его, потом выбросишь где-нибудь.
Мера расчистил яму и вытащил обгорелое тело мужчины в остатках некогда серой сутаны. Схватив труп за ногу, он потащил его к выходу. Подол и рукава рясы задрались, и в свете луны блеснула белым единственно не обгорелая левая рука.