Царство. Пророчество
Шрифт:
– Вас, – выдохнул он, его голос был резким, словно он нехотя произносил слова. – Я видел вас.
Мария вцепилась в Грир, чувствуя головокружение.
– Скажи, – настаивала она.
Нострадамус колебался. Когда он, наконец, заговорил, его голос был низок, а слова едва различимы, будто он бормотал какое-то странное заклинание.
– Запланированная смерть случится… приказы отданы, и путешествие смерти… избранное и решенное народом, еще не завершилось… из раскаянья, невинная кровь будет поставлена выше веры.
Мария посмотрела на Грир, которая казалась такой же ошеломленной, как и она.
– Что это значит? – спросила она.
Нострадамус потянулся и дотронулся до ее шеи, будто все еще грезил. Мария задрожала, хотя и не могла сказать почему. Нострадамус отвернулся, но прежде чем он это сделал, Мария разглядела слезы в его глазах. Он плакал.
– Я видел… – сказал он, мучительно стараясь закончить предложение. – Я видел это. Стрелу, пронзившую шею Марии.
Когда он посмотрел на Марию, в его глазах был ужас.
– Это случится скоро. Кто-то планирует убить тебя.
Глава 5
Франциск пытался кричать сквозь тряпку во рту. Он крутился и пихался, борясь с веревкой, связавшей его запястья. Пока пара тащила его по лесу, он пинался, тянулся к стволам деревьев и низким ветвям, чему угодно на пути, что могло бы помочь ему освободиться. Бесполезно.
В отдалении он слышал песнопения. Приближались язычники. Ноги Франциска ударились о грубые деревянные ступени. Он повернул голову и посмотрел наверх. Его притащили в маленький сельский дом. Из трубы шла тонкая струйка дыма, соломенная крыша, несколько окон, прикрытых деревянными ставнями. Франциск зацепился ступней за дверной проем, но мужчина рывком убрал его ногу и закрыл за ними дверь. Желудок Франциска перевернулся. Кляп был тугим, во рту пересохло. Он чувствовал, что задыхается. Зачем эти люди принесли его сюда? За ним шли язычники? Что они собирались сделать?
Он зажмурился, надеясь, что пара не собирается принести его в жертву. Он пытался говорить себе, что язычники обычно совершают кровавые жертвы в лесу, что они не приводят жертв в свои дома. Язычников за последний год стало больше, распространился кровавый культ. Неожиданно в лесу за дворцом стали вешать тела, у них были перерезаны глотки, кровь капала на землю. Баш говорил, что так они умилостивляют богов, которым они поклонялись.
На мгновение пара оставила его одного, чтобы пройтись по дому и закрыть ставни. Франциск метнулся к двери, хотя ему сложно было сохранять равновесие без помощи рук. Он ударил ее плечом, пытаясь выбить. Он орал через тряпку, пока не охрип. Пока он переводил дыхание, вернулся мужчина, схватил его за руку. Он приложил палец к губам, затем показал на лес.
Франциск повернул голову, прислушиваясь – голоса стали ближе. Спустя минуту раздался явный звук шагов, хруст сухой листвы и веток. Приближалась целая группа людей. Через мгновение слова стали звучать четче шагов. «Возьмем кровь. Кровь должна быть пролита». Он посмотрел на людей, которые присели под окном, глядя сквозь щели в хижине.
– Они ищут невинных, – прошептал мужчина. – Язычники.
Франциск кивнул, показывая, что понял. Они не были язычниками, они пытались спасти его. Мужчина наклонился и развязал ему руки, затем медленно вынул кляп изо рта. Франциск посмотрел на стол, рядом с дверью.
– Помоги передвинуть, – прошептал он.
Франциск взялся за один конец стола, мужчина за другой, и они прислонили его к двери. Ритуальные песнопения стали громче, раздавались со всех сторон снаружи крошечного домика. Женщина затушила угли в очаге водой, убедившись, что погас каждый. Франциск схватил железную кочергу из камина и протянул ее мужчине, а сам взял тяжелую лопату.
«Возьмем кровь. Кровь должна быть пролита». Шаги снаружи стали ближе. Голоса громче. Сквозь закрытые ставни пробивался свет, и через мгновение Франциск понял, что они несли факелы, освещая ими путь.
Мужчина увлек женщину в дальний угол комнаты, встав между ней и дверью. Франциск встал рядом с входом, подняв лопату, готовый нанести удар.
Снаружи громко раздавались песнопения, по свету, проникавшему сквозь ставни, Франциск мог предположить, что они двигались вокруг дома. Он и пара замерли, едва дыша. Он прижался спиной к стене, стараясь держаться подальше от света. Язычники были достаточно близко, чтобы заглянуть внутрь.
– Клянусь, я видел дым из трубы, – сказал один из них грубым и низким голосом. – Там кто-то должен быть.
Песнопения остановились. В лесу стало тихо. В группе было слышно бормотание, а затем язычники атаковали дом. Они били по ставням, пытаясь открыть окна. Франциск заметил, что металлическая щеколда на двери начала гнуться. Дверь приоткрылась на дюйм, затем еще один и остановилась у стола, который стоял между дверью и деревянным столбом от потолка до пола.
Кто-то зло закричал и стал долбиться в дверь.
– Она застряла, – сказал он. – Черт, не могу открыть!
– Это того не стоит, – сказал грубый голос, который говорил раньше. – В деревне есть жертвы полегче. Пойдемте туда сейчас, и да восстанет Тьма!
– Тьма! – эхом отозвалась группа. Песнопения начались снова. Когда язычники начали отходить от дома, скрываясь за деревьями, Франциск все еще сжимал лопату. Свет, который пробивался сквозь ставни, стал тусклее, затем лес затих, дом погрузился во тьму.
Мужчина прижимал женщину к себе, все еще направляя кочергу на дверь. Когда они убедились, что язычники ушли, он поцеловал жену в макушку. Она зажгла свечу над камином. Франциск поставил лопату, заметил, что дом был довольно простым, но за ним хорошо следили. В дальнем конце комнаты была дверь, выглядывающая из-за деревянной перегородки. На кухонных полках стояла самодельная утварь, тарелки, кружки, чашки. Рядом с камином были расставлены деревянные стулья.
– Извини, – сказал мужчина, похлопав Франциска по плечу. – Не было времени. Язычники в секунду схватили бы тебя, застав спящего в лесу.
– Я говорила ему не связывать тебе руки, но прошлые люди, которых мы пытались спасти, начинали кричать и вырываться, выдавая нас. Выводили язычников прямо на нас. Мы едва успевали уйти, – сказала женщина.
– Все нормально, – сказал Франциск. Он потер запястья, все еще розовые после веревок. – Моя лошадь?
– С ней все должно быть хорошо, – сказала женщина. Она двигалась по крошечной кухне, наливая воду в несколько кружек. – Они хотят человеческой крови. Крови невинных.