Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
А на следующий день легендарную девушку-снайпера, переправили с Севастопольский госпиталь… …Мила пролежала тогда в лазарете две недели…
Ей пачками носили письма, но она читала их автоматически, думая свои горькие думы о женской судьбе…
В тот день…
…Она прочитала очередное письмо от солдата, сражавшегося под Ленинградом, с предложением выйти за него замуж после войны, улыбнулась, отложила его в сторону. Взяла очередной «треугольничек», и…
И «волна кипятка» обдала ее от макушки до пят…
Она нервно, дрожащими, как в лихорадке, пальцами развернула «треугольник», едва не порвав на клочки, и жадно впилась глазами в ровные, уверенные строчки, написанные твердой рукой:
«Здравствуй, Мила! Здравствуй радость моя!
Уже и не надеялся тебя увидеть когда-нибудь! Нет! Не правда!!! Надеялся! Очень надеялся, что ты сумела эвакуироваться и теперь живешь где-нибудь в глубоком тылу. Надеялся, что ты жива и здорова!..
Я много раз слышал о снайпере Людмиле Сизовой, но думал, что это просто твоя однофамилица! И даже предположить не мог, что это ты, пока мне случайно не попала в руки фронтовая газета с твоей фотографией! Я смотрел на ней, любовался, и… Я до сих пор не могу поверить, что та, хрупкая девочка, которая обещала стать моей женой, теперь знаменитый на всю страну снайпер! Милка!.. Это ты?!! Неужели это ты?!! Ответь мне, потому что я не верю в это до сих пор! Неужели это та девушка, которая… В общем… Я до сих пор не верю, что это ты, радость моя!!!
Но если я все-таки не ошибся… Мы воюем с тобой в соседних дивизиях! С самого начала этой проклятой войны! И если это ты, ты мне только ответь, то я упрошу командование, и приеду к тебе, хоть на пару часов!..
Я так скучаю по тебе, любовь моя!
Люблю тебя!!! Помню!!! И надеюсь на встречу!!!
Всегда, навеки твой!
Командир стрелкового батальона, капитан Николаев…»
…- Сережка!
– Прошептала девушка в изнеможении, и откинулась на подушку.
– Нашелся… Наконец-то… …Через несколько дней, за два дня до выписки из госпиталя, Людмилу посетил командующий Отдельной Приморской армией генерал-майор Петров…
Он довольно часто навещал раненных в этом госпитале, находил для этого время, чтобы поддержать защитников… И уж, конечно, узнав, что здесь лежит на излечении лейтенант Сизова, не мог пройти мимо…
– Как вы себя чувствуете, лейтенант?
– Уже все в порядке, товарищ командарм!
– Бодро ответила Мила.
– Хорошо… У вас есть какие-то просьбы? Пожелания?
– Так точно, товарищ генерал-майор!
– Выпалила девушка.
– Слушаю вас?
– Мой снайперский взвод ведь является специальным резервом армии?
– Да, это так, и вы об этом знаете… Потому, товарищ лейтенант, мы и перебрасываем вас из одного полка в другой - туда, где складывается особенно трудное положение…
– Та точно!
– И в чем же ваш вопрос?
– Скорее просьба, товарищ генерал… Личная…
Петров снял пенсне, протер его носовым платком, водрузил обратно и внимательно, но уже не как командарм, а как просто человек намного старше возрастом, посмотрел на девушку:
– Любовь?
– Угу… - Кивнула головой Мила.
– И давно? Кому ж это удалось разбить сердце легендарному лейтенанту? Какой-то комполка?
– Командир батальона, товарищ командарм… Капитан Николаев…
Генерал вскинул бровь, и заинтересованно посмотрел на девушку:
– А вы друг друга стоите!.. Знаю я этого комбата!.. Молодой сумасброд!.. Ни Бога, ни черта не боится!..
– Грустно улыбнулся генерал.
– Награждал его орденом совсем недавно… Только… Если мне не изменяет память, ваш взвод, Людмила, ни в тот полк, ни в ту дивизию, еще не направлялся ни разу! И как вас прикажете понимать?
– Я еще за год до войны, товарищ командарм, летом 40-го, обещала Сереже… Простите, капитану Николаеву… Выйти за него замуж…
– Вот даже как?
– Генерал пристально посмотрел на девушку, блеснув стеклами пенсне.
– Давнишняя, значит, любовь? Не военная «скороспелка»?
– Никак нет!
– А то мне на секунду даже стало обидно за вас, Людмила!.. Вы и в статусе ППЖ - нонсенс…
– Я его всю войну искала, товарищ командарм все эти месяцы!
– Вскинулась Мила.
– А теперь вот!..
Она протянула генералу «треугольничек» письма:
– Прочтите сами!
Генерал взял в руки письмо, и вопросительно посмотрел на Милу:
– Это личное письмо женщине, милая девушка… И я считаю себя не вправе читать такие письма!
– Это письмо ко мне, товарищ генерал-майор! И я очень прошу вас, его прочитать!
– Разве что, если вы настаиваете…
– Пожалуйста!
– Мила сложила вместе ладошки, и приставила их к груди.
Командарм читал не долго… Потом он молча сложил «треугольничек», так же молча, вернул его Миле, и задумался на несколько минут…
А потом командарм решительно встал, одернул френч, и проговорил:
– Что ж… Направление, на котором воюет полк капитана Николаева одно из самых неблагоприятных… И… - И тут голос генерала опять приобрел былую жесткость.
– В свете оперативных данных, а так же тактической необходимости, ваш взвод снайперов, товарищ лейтенант Сизова, перебрасывается, по вашему возвращению в подразделение, на новое направление!.. Приказ ясен, лейтенант?
– Так точно, товарищ генерал-майор!
– Четко проговорила Люда, и добавила еле слышно.
– Спасибо вам, Иван Ефимович…
Генерал только блеснул стеклами своего пенсне, улыбнулся уголком рта, и проговорил жестко:
– Желаю скорейшего выздоровления, лейтенант! Вас ждут на фронте!..
И ушел, сопровождаемый свитой штабных офицеров… …Мила решила, что ее появление в полку намного опередит «полевую почту», а поэтому, заручившись приказом о переброске ее взвода от самого командарма Петрова, решила не писать ответного письма Сергею…
«…А зачем теперь-то уж? Его письмо, из дивизии в дивизию, судя по штемпелям, два месяца шло!.. А мы за сутки до места доберемся!..
– Думала Мила, едучи к новому месту службы с двумя десятками своих бойцов в кузове «полуторки».
– Мы уж так, как-то… Так оно быстрее будет!..»