Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
И было что-то завораживающее во всем ее облике!.. Что-то притягивало взгляд, и хотелось часами смотреть на то, как эта девушка, стоявшая посреди тайги с оружием в руках, выискивает взглядом свою цель…
Что-то было в ней такое, что говорило постороннему человеку, что она не просто охотник или «местный житель» - она буквально выросла в тайге, и как живого человека, знала все ее хитрости, и опасности…
Да… На нее можно было смотреть часами… Если бы сама девушка дала такую возможность…
В какой-то момент неподалеку раздался заполошный лай собаки:
– Гав-гав! Гав-гав-гав! Гав-гав-гав! Гав-гав!
Девушка резко повела стволом в сторону, и…
– Б-бах!
– Разорвал тишину выстрел.
– Попала?
– Спросил, уже не таясь, паренек.
– Попала… - Ответила девушка без тени рисовки.
– Нам, Васятка, теперь промахиваться никак нельзя…
– Гав-гав-гав-гав!
К ним подскочила очень красивая, пушистая лайка породы хаски, и стала радостно скакать вокруг этой живописной пары.
Девушка улыбнулась, и потрепала собаку по загривку:
– Молодец, Алмаз! Хороший! Хороший пес! Загнал ты его, все-таки! Молодец! А я уж думала, что потеряли мы его!..
Девушка двинулась на лыжах в ту сторону, куда совсем недавно стреляла, и метров через пятьдесят подошла к стволу большого кедра, около которого лежала пушистая тушка мертвого зверька:
– Хитрый попался… Матерый видать!.. Сколь километров мы за ним с тобой отмахали-то, Васятка!..
Паренек посмотрел на тушку зверька, которую уже держала в руках девушка, погладил ладошкой красивый густой темный мех, и посмотрел на охотницу:
– Это он, Капа? Это соболь?
– Соболь, Васятка, соболь…
– Ух ты… Я такого в первый раз вижу… У нас, на Дону, таких и нет вовсе… Там только куницы да белки…
– Это Сибирь, Василий!
– Улыбнулась девушка и шутливо надвинула парню малахай на глаза.
– Здесь много чего водится, чего на Дону нет!
– А зачем на него охотится, Капа? Он такой красивый…
Капитолина посмотрела на паренька грустным взглядом и проговорила:
– Это - золото, Вася… За это золото потом у Америки покупают самолеты для фронта…
– Какое же это золото?
– Проговорил недоуменно паренек.
– Это же просто зверь?
– Соболя, еще называют «мягкое золото», Васятка!
– Проговорила девушка наставительным тоном.
– Соболь только у нас, в России, и водится! А вот мех его очень ценный и очень дорогой! Сам посмотри, какой красавец!.. Вот так и получается… Ходят по тайге охотники-промысловики…
– Как ты?
– Как я… Ходят, бьют соболя… Потом сдают мех… А потом нам за этот мех Америка присылает свои самолеты и другие машины…
– И потом на них воюют?
– И потом на них воюют… - Улыбнулась грустно девушка.
– Вот и получается, казак, что мы с тобой помогаем фронту, помогаем нашей Красной Армии…
– Это ты помогаешь… - Парень отвернулся в сторону и проговорил с обидой в голосе.
– А я просто так с тобой по тайге таскаюсь!.. Вот если бы и я так умел!.. А так… Что от меня толку-то?..
Капитолина грустно посмотрела на этого парня, который появился в Уссурийске вместе со своей семьей только месяца полтора назад, когда прибыл эшелон с эвакуированными из Воронежа гражданскими жителями.
Капа жила со своей престарелой матерью на самой окраине города в, хоть и не большом, но довольно основательно построенном, доме, вот и подселили городские власти им эту семью, «попросив» немного потесниться… А они приняли эвакуированных с радостью - все веселей, чем вдвоем…
Теперь по дому бегало двое донских казачат, десяти и семи лет, Егор и Иван. Самый старший, Василий, все пытался помогать Капитолине по хозяйству. А матери девушки теперь было с кем погрустить о жизни и женской доле - муж казачки Марии, глава всего этого семейства воевал где-то на фронте в казачьем кавалерийском корпусе… …И вот теперь, в этот раз, Василий сумел-таки уговорить девушку взять его с собой на охоту - было самое время для охотников-промысловиков, выходящих на соболя. Они и в самом деле вот таким способом помогали армии.
Капитолина была права - соболиный мех, это «мягкое золото», шел на нужды фронта…
За эту уникальную пушнину шли через Атлантику по «Ленд Лизу» большие транспорты их Соединенных Штатов в порты Мурманска и Архангельска, перевозившие в своих огромных трюмах «Аэрокобры», на которых потом воевали советские летчики-истребители, легковые джипы «Виллисы», и тяжелые «Студебеккеры», которые могли перевозить в своих кузовах побольше груза, чем родные «полуторки». Не говоря уже о том, сколько прибывало на этих транспортах американской тушенки, сгущенного молока в жестяных банках, яичного порошка, бобов, зерна в мешках и других продуктов для нужд фронта!.. Помощь эта от союзников, хоть и не бесплатная, была практически неоценимой для страны, которая изо всех сил отбивалась от сильного и кровожадного врага…
В общем, девушка делала свое дело, как умела, а паренек, как умел, ей помогал… …Потом, через двое суток, когда они вернулись в Уссурийск, Капа сдала в заготконтору пять свежих соболиных шкурок и несколько беличьих и куньих шкурок…
Старый приемщик пушнины, некогда знаменитый на весь край охотник, бережно и очень внимательно осмотрел, ощупал шкурки и поднял свои раскосые глаза на девушку:
– Ты, как всегда, молодец, дочка… - Проговорил он каркающим сиплым голосом.
– Научил тебя кое-чему твой отец, научил… Жаль только, что не может видеть теперь, какую охотницу вырастил - будь проклята та росомаха!.. А какой знатный промысловик был!.. Мой лучший ученик!..
– Теперь я вместо него, дедушка Игнат… - Проговорила Капа, и посмотрела в слезящиеся глаза старика.
– Соболя-то много добыли?
– Есть немного, дочка… Есть… - Ответил старик, и бережно взяв соболиные шкурки, понес их куда-то внутрь склада.
– И соболь есть, и лиса есть, и рыжая, и «черно-бурая», и горностай, и белка… Есть, нашей артели отдать в центральную заготконтору… Что-то мы сдадим, что-то из Приморья охотники набьют, что-то с Камчатки придет… Да и в Якутии мужички не сидят сложа руки… Наберется мех, дочка… Наберется…