Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
Следует помнить и иметь в виду, что в органах НКВД, к которым относились не только сотрудники Особых Отделов, милиция и пограничники, но и военнослужащие дивизий НКВД, воевавших на фронте, были несколько иные знаки различия.
Так, например, сержантский состав имел «кубики» вместо обычных «треугольничков». Средний начальствующий состав - «шпалы» вместо «кубиков». А старший начальствующий - состав «ромбы» вместо «шпал»…
В этих частях, особенно непосредственно НКВД, а позже и в «Смерш», были «свои» звания, которые были на несколько рангов выше, чем в «обычных войсках» Красной Армии…
Например «сержант НКВД» соответствовал «лейтенанту» в войсках, и носил столько же «кубарей» в петлицах своей гимнастерки. А вот «лейтенант НКВД», носивший две шпалы, соответствовал уже «майору»…
А теперь нетрудно подсчитать «соответствие», если знать «обычные» для тех лет офицерские знаки различия, что «капитан НКВД» носил в петлицах четыре «полковничьи» «шпалы»!..
А вот майор…
С этого ранга, или воинского звания, офицеры НКВД носили в своих петлицах уже генеральские «ромбы»…
Один «ромб» в те годы соответствовал званию «комбриг»… «Практически генеральское»… «Практически» потому, что позже звание «генерал-майор» давали «комкорам», командирам корпусов то есть, а комбриги, считавшиеся до того времени генералами, «скатились» до полковников…
И было очень много обиженных, и очень много бывших комбригов продолжало практиковать именно это звание вплоть до января 1943-го, когда в Красной Армии были введены погоны… Кто-то их них стал генералом, а кто-то так и остался полковником…
Но речь о другом…
В НКВД звание «майор НКВД» было абсолютно номинальным, уставным, и его почти никто и почти никогда не произносил! В этом ведомстве по званиям назвали лишь «капитана», а вот дальше…
«Комиссар НКВД», «Комиссар НКВД 3-го ранга», «2-го ранга» и так далее… Потому, что все они, фактически, были генералами. И надо понимать то, что чтобы дослужиться до такого «майора» к началу 40-х годов все они начинали свою службу в этом ведомстве, кто еще с Феликсом в ВЧК, кто с Менжинским в ОГПУ, а кто и с Арбузовым и Судоплатовым в далекие 20-е годы, разрабатывая знаменитую операцию «Тарантелла»…
И в любом случае…
Уходили в небытие, Главные Народные Комиссары ВЧК - НКВД - ОГПУ: Дзержинский, Менжинский, Ягода, Ежов… Потому, что они были больше политическими деятелями, на которых и вешались все промахи Наркомата, чем генералами…
А вот те, настоящие «Наркомы НКВД», что были рангом пониже, были настоящими профессионалами… Нет, не общеизвестных сталинских и бериевских репрессий, за которые потом представителей этого ведомства в народе не любили поголовно, всех и каждого, а именно настоящей разведки и контрразведки! И они оставались…
И никто из них, из той, довоенной плеяды «динозавров», это действительный, достоверный факт, за всю свою службу так и не прыгнул, впоследствии, выше звания «генерал-лейтенант»… …Незнание этих фактов порой приводит к большой путанице и ошибкам в определении званий военнослужащих того времени по снимкам и кинокадрам… …Человек, который разговаривал с профессором Рублевым, был именно из таких, из «старых и проверенных кадров», из «реликтов» Наркомата Внутренних Дел, который начинал свою службу молодым энтузиастом еще в ВЧК, при «Железном» Феликсе…
…- И что? Ничего нельзя сделать, Юрий Сергеевич?
– Едва ли не простонал профессор.
– Ну, почему же… Кое-что сделать, думаю, все-таки можно… - Проговорил задумчиво «майор», и внимательно посмотрел на Ольгу, которая, за такую «поддержку» перед отцом, уже была готова кинуться на этого пожилого офицера «важного ведомства», и расцеловать его лицо от подбородка до самой макушки.
– Ты говорила, Оленька, что ходила на занятия в Осоавиахим?
– Почти полгода!
– Выпалила девушка, не задумываясь.
– И какие же у тебя результаты этих походов?
– Я сейчас!
– Выпалила Ольга, и исчезла за дверью соседней комнаты.
– Сейчас сами все увидите!
– Я не верю… Я не верю в это… - Проговорил профессор громким шепотом.
– Я не верю в то, что происходит на моих глазах!..
– А пока ничего страшного не произошло… - Ответил таким же шепотом «майор».
– Есть у меня одна мысль, Петр Николаевич… Ольга же для меня тоже не чужая девчонка…
– Что?
– Прошипел змеей профессор, и в упор уставился на офицера.
Офицер заговорщицки склонился к уху пожилого профессора:
– Я почти уверен, чем Ольга занималась в Осоавиахиме… Парашют, стрельба… Поэтому… Удовлетворим ее желание… Несколько дней уже существует приказ Наркомата Обороны… - Майор поднял глаза к потолку.
– Приказано создать одну «Школу» и набрать в нее курсантов… Девушек… Она поедет почти туда же, куда эвакуируется и ваш Университет… В тыл, подальше от фронта…
– И что дальше, Юрий Сергеевич?
– Программа обучения в этой «Школе» рассчитана на полгода… Пусть поедет, а там… Во всяком случае - не зря проведет время… - Пожилой контрразведчик вздохнул.
– Кто может знать, как оно будет к ноябрю… Вон, немцев из-под Москвы отогнали… Может и в самом деле вся эта война к тому времени уже закончится…
– А она не сбежит из этой вашей «Школы», Юрий Сергеевич?
– И профессор вздохнул сокрушенно.
– Очень уж горячая Оленька выросла… Вы же ее знаете!..