Целитель 10
Шрифт:
— Ну, это как раз и славно, мичман, — серьезно сказал каптри. — Для того мы и ходим в походы, чтобы не звучало боевых тревог. Да-а… Выходит, ошибся я в своих гаданьях!
— Да нет, просто обстоятельства изменились, — солидно выговорил мичман. — Вьетнамцы наступают с юга, мы — с севера, так еще и индийцы с запада? Чересчур как-то. Полноценная война получается!
— Согласен, — кивнул замполит. — Ну, вьетнамцы раздухарились, конечно, не по делу — мстят за свою слабость, за оккупацию священных перевалов в Као Банге. Ну, мы их быстро угомоним… Да и наша войнушка за Иртыш и Керулен — это… так, — он неопределенно покрутил кистью. — Андропов просто стукнул кулаком по столу — и на Западе тут же сделали
— Но китайцы же воевали с нами! — заспорил Гирин. — Вон, сколько мы самолетов посбивали! Ой, простите, перебил…
— Да ладно! — благодушно отмахнулся Якушев. — Вы правы, китайцы начали весьма рьяно, но это же обычный рефлекс. Нарушитель? В ружье! Но заметьте — боевые действия быстро сошли на нет. Китайцы отвели войска за Керулен, за Иртыш — и тишина! А Хуа Гофэн вовсе не голосит по радио, проклиная агрессора, он довольно улыбается на камеру… Кто затеял «первую социалистическую войну» с Вьетнамом? Дэн Сяопин, опаснейший конкурент товарища Хуа. Кто хвастливо утверждал, будто «позавтракав в Пекине, пообедаю в Ханое»? Дэн Сяопин. И кого назначили командующим войсками НОАК на юге Китая? Все того же Дэна. Инициатива наказуема! А теперь, думаю, его накажут по-настоящему! И за разгром на юге, и за то, что мы вторглись на севере. Наши-то требовали прекратить войну во Вьетнаме! И вот вам финал — Хуа Гофэн набирает очки, смещает слишком резвых генералов и едет в Хабаровск на встречу с Андроповым. Могу спорить на что угодно, у Юрия Владимировича есть, чем приманить китайского дракона!
— Ну, вряд ли он станет ручным… — философски заметил Гирин.
— Это — да! — рассмеялся каптри. — Ну, лишь бы пакостей не делал… Кстати, — заметил он, как всегда, по мнению Ивана, некстати, — а вы в курсе, что иранцы сами предлагают нам военно-морскую базу на острове Кешм? Это рядом с Ормузским проливом…
— А-а, ну да! — закивал мичман, и поморщился. — Только там той базы… Развалины португальского форта!
— Это пустяки! — отмахнулся Якушев. — Главное, мы получаем от-тличный рычаг давления на Запад! Вся Европа кормится здешней нефтью, да и Япония. Вспомните, как воинственно подпрыгивали самураи, стоило нам стать на Керулене! А как только узнали про базу на Кешме, мигом заткнулись. Даже американцев слушать не стали. Вон, глядите! Сам, как остров…
Оставив за кормою бутылочное горлышко Ормузского пролива, на зюйд-ост пёр гигантский супертанкер.
— «Глобтик Токио»'! — прищелкнул пальцами каптри, глянув в бинокль. — Полмиллиона тонн сырой нефти за раз! А ведь, как вы правильно заметили, обстоятельства изменились. Нынче ближневосточная нефть — это Иранская Социалистическая Исламская Республика и Объединенная Республика Ирака и Аравии. А Кувейт, Эмираты или Бахрейн с Катаром — это так, с боку припека. Как скажут Багдад с Тегераном, так и будет. А Москва тут в роли регулировщика — кого надо пустим к нефти, кого не надо — прогоним. Ну, и табельный под рукою… На всякий случай. Как говорил Аль-Капоне, добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем одним добрым словом!
— «Энтерпрайз» где-то у Омана болтается… — задумался Гирин.
— Во-от! Американцы сейчас по-всякому обхаживают тамошнего султана, облизываются на порт в Тумрите… Вопрос: что будут делать штатовцы в ближайшие дни?
— Прорываться на базы в Бахрейне!
— Садитесь, «пять»! — ухмыльнулся Якушев. — А кому их держать и не пущать?
— Нам! — хмыкнул Иван.
Над палубой разнеслись сигналы тревоги, ее отзвуки вырывались с надстройки и с
Гирин пригляделся — персы на своих корабликах тоже засуетились, а громадный «Киров» удалившийся к северу, плавно разворачивался.
— Вон они! — крикнул мичман, маша рукою на зюйд.
Там, перебивая блеск моря, вызревали черные прыщики.
— А вы? — удивился Якушев, лапая себя по нагрудному карману.
— Не моя вахта! — мотнул головой Иван.
— А-а… — каптри выцепил «военный» радиофон в толстой рамке, и забубнил, помогая себе рукой. Покивал, и сунул радик обратно. — Авианосец гостит у оманцев, а к нам жалуют три крейсера — «Олбани», «Уорден» и «Бейнбридж». «Олбани» — самый старый, но и самый большой. Пушки… Да так себе пушки. А вот ракет у него — до фига. Зенитных, правда, но кто мешает нацелить их на наши корабли? А ракета «Талос»… Это дура в полторы тонны! Эсминец, вроде «Демавенда», потопит запросто.
Гирин, нетерпеливо топчась, глянул в бинокль. Штатовские крейсера шли полным ходом. До них еще не близко, но силуэт «Олбани» мичман узнал — туповатый нос, да высокая прямоугольная надстройка… Не спутаешь.
— И что будет? — вырвалось у него.
— Увидим, — нервно обронил Якушев.
Иранцы готовились к бою, а «Киров», описав циркуляцию, зашел крейсерам в корму, сигналя ратьером: «Ваш курс ведет к опасности. Имею приказ вытеснять вас, вплоть до навала и тарана».
Ну, наглости амерам не занимать — с «Олбани» ответили: «Мы ничего не нарушаем, следуем прежним курсом».
Иван до того разнервничался, что сглотнул всухую.
«Киров» добавил скорости, догоняя «Олбани». Американские моряки выбежали на палубу — в бинокль было видно, как они подпрыгивают, машут руками и орут. «Факают» со всей мочи.
«Ну, тут не ясно, на какой слог ставить ударение в последнем слове!» — бегло усмехнулся мичман.
И тут начался «экшен»!
«Киров» плавно догнал «Олбани» и повернул руль вправо. Крейсер был не мал, но ТАКР все равно подавлял величиной — приглушенный грохот навала раскатился по морю. Сыпанули брызги искр, задымила краска. Изящный нос «Кирова» смял ракетную установку «Тартар» у надстройки «Олбани» и порвал обшивку — американский крейсер будто вдавило в голубую воду. Качаясь, болтая расплющенными ракетами, он напоминал боксера, заработавшего нокдаун.
А «Киров», как медведь, опять навалился на «Олбани» Помял вертолетную палубу, порвал леера, задел восьмизарядный «ящик» ракето-торпед АСРОК… И ни одного морячка на палубе! Все попрятались!
С оглушительным ревом поднялись в воздух «Яки». Набрав высоту, они красиво завиражили над американскими крейсерами. Как шершни, выбирая будто, куда ужалить.
И незваные гости переложили руль — вспенивая волны, битый «Олбани» плюс небитые «Бейнбридж» с «Уорденом» повернули на зюйд-вест.
А «Киров» гордо проследовал по левому борту «Минска», сверкая полосами содранного шарового окраса, как ссадинами.
— Шрамы украшают мужчин! — подмигнул Якушев Гирину, и весело, крепко потер ладони. — И-эх! Отметелили!
Глава 16
Понедельник, 25 августа. Ближе к вечеру
Ленинград, набережная канала Грибоедова
Капитан Родин свернул с Невского, и зашагал вдоль канала, удаляясь от пышнотелых соборных колонн и шумливого проспекта.
Центр города заставляет ускорять шаг, лавировать в толпе, спешить и нервничать, поглядывая на часы, а здесь, в старом, скученном Питере, время будто замерло. Машины тут — редкость, да и люди двигаются неспешно, всему зная свой срок.