Целитель 11
Шрифт:
Миша Гарин первым поздравил то ли баронессу, то ли княгиню, и был ею оцелован — под чуть-чуть ревнивым взглядом Маргариты…
…Всё воскресенье они с Настечкой прогуляли — грелись на древних камнях Херсонеса, босиком шлепали по кромке прибоя в Казачьей бухте, бродили по улицам, спускались по выщербленным лестницам-«трапам», лопали мороженое и целовались, целовались, целовались… Пока губы не начинали гореть.
Басистый гудок развеял амурные воспоминания.
Крейсер медленно входил в устье канала. Справа в чадной дымке,
Гирин покачал головой. Казалось невозможным, что огромный корабль впишется в узенькую копанку, не заскребет днищем по близкому дну. Однако «Новороссийск» плавно заплыл, разгоняя мелкую волну.
Первыми шли оба эсминца, «Современный» и «Отчаянный», следом двигалась «Москва» — обрезанный нос «Новороссийска», чудилось, нависал над кормой крейсера. ТАКР «Фрунзе» и БМТ «Днестр» догоняли маленькую, да удаленькую эскадру, мрея в пыльной дымке.
Безрадостная пустыня веяла сухим песком по обе стороны, калилась на солнце или блестела седыми лишаями солончаков.
Мичман белозубо улыбнулся, оборачиваясь к близкой громаде атомного крейсера. «Фрунзе»…
Даже расставание не огорчало Ивана, ибо будущее уготовило ему череду радостных перемен в жизни.
На палубе «Новороссийска» он ненадолго — «перегонит» на Сейшелы, а на «Минске» вернется в Севастополь. И попрощается с морем на несколько лет — скоро ему поступать!
В Высшее военно-морское училище им. Фрунзе, на факультет радиоэлектроники. Для мичманов сейчас поблажки, а опыта у него сколько?! Осталось лишь теорию осилить…
А Настя будет с ним всё это время! В Питере! Только свадьбу сыграют в Севастополе…
Переполненный мечтаниями, Гирин еле вздохнул. Жить — хорошо!
Среда, 27 мая. Утро
Щелково-40, проспект Козырева
Я даже не шел — фланировал. Неторопливо брел прогулочным шагом мимо стеклянных витрин и чахлых елочек, обещавших вымахать к замужеству Юльчонка.
У научного городка, тем более закрытого, хватает особых примет. Здесь редко встретишь стариков, а в очередях толпятся сплошь кандидаты с лауреатами.
Вон, навстречу дружно дефилируют девчонки в школьных платьицах, укороченных по моде — выше середины бедра. Право, мужскому роду надо бы скинуться на памятник Мэри Куант, осчастливившей нас мини-юбками!
Разумеется, разумеется, я человек семейный, солидный, и для меня заигрывать со старшеклассницами — моветон. Но улыбаться-то им могу?
Хорошенькие ученицы захихикали, отворачиваясь — и постреливая глазками. Ну, прелесть же!
А солнце сегодня какое! И светит, и греет. Духоты и в помине нет, зато тепло разливается кругом, торопя всё живое не опаздывать с любовью, ибо лето коротко.
Я
И в гастрономе напротив — сутолока. Надо же справить переезд! Кое-как сообразить салатики, выпить, сидя на тюках, да восторженно вдыхать запахи побелки да покраски. У них отдельная квартира! Ура!
Улыбнувшись, я свернул в переулок, и в нагрудном кармане ожил радиофон.
— Алё?
— Приве-ет! — зазвучал сладкий голосок Наташи Кивриной. — Щас я тебе Володьку дам!
— Давай…
— Привет! — рубанул басок аналитика. — Ты где?
— Домой иду, — независимо сообщил я. — На работу можешь не звать — нам, докторам, положены библиотечные дни!
— Знаем мы ваши библиотечные! — нагло захихикал Киврин. Слушай, тут новосибирцы проснулись, рапортуют, что собрали инвертор… в космическом формате, как они выразились. Так что, товарищ доктор физико-математических, светит нам дальняя дорога и казенный дом, в смысле монтажно-испытательный корпус!
— Все-таки запускаем? — настроение у меня стало портиться.
— Да нет… Я только что с Иваненко разговаривал. Дим Димыч клянется, что на самом верху против «размещения на орбите», но надо же быть начеку!
— Ну да, вообще-то, — приободрился я. — Ладно, дорогу ты помнишь, не заблудишься.
— Да куда там… Сегодня же вылетаю на космодром, отдохну от семейной жизни!
— Я вот тебе отдохну! — глухо донесся Наташкин голос.
— Слыхал? — трагическим шепотом вытолкнул Володька.
— Слыхал. Пока, жертва женского произвола!
Я уложил радик обратно в карман, и зашагал к дому, мало беспокоясь проблемами войны и мира. Хотя мне предстояло пережить Ритины вздохи и ахи, ведь режим военного положения в Казахстане никто пока не отменял…
И еще этот Рейган, туповатый ковбой… Он же не успокоится, пока не выпадет в нокауте. Был бы Картер… Джимми, конечно, тоже себе на уме, но с ним хоть договориться можно. Хотя…
Вот вам Форд. Осторожный, вроде бы, политик был, и замараться боялся — и на тебе! Учудил «Иранскую свободу»! А у драчливого Ронни и вовсе руки чешутся…
Хотя нынешнему президенту США далеко до Рузвельта — так, обычный политикан, разве что рисковый. Штаты при нем пойдут в рост — за счет будущих поколений.
Рейган, если можно так выразиться, открыл сейф Пандоры — начал усиленно занимать, приучая Америку жить в кредит. И когда-нибудь триллионные долги погребут страну за океаном, полвека не пройдет…
Мои шаги замедлились — переулок пошел в гору. Недавно его заасфальтировали — дорога отдавала матовой, зернистой чернотой и пахла битумом. Благо, что сосны уберегли.