Целительница моей души
Шрифт:
— А как на всё это отреагировал ваш муж? — мужчина поднял глаза от своей перчатки, из которой действительно что-то вытряс себе на ладонь и убрал в карман.
— Спокойно отреагировал. Лежал себе под тоннами земли, и в тот момент ему уже всё было безразлично. Дайте-ка, я сама вам перчатку надену, а то можете неловким движением свести на нет всю мою сегодняшнюю работу.
— Под тоннами земли? — протягивая мне перчатку и подставляя руку, переспросил мужчина.
— Возможно, вы слышали про сель, сошедший в Вертавии недалеко от границы с Лурендией десять лет назад?
— Да, конечно. Тогда много людей погибло.
— Муж, родители, брат с женой, её родня… Почти все, кто работал на южных полях. А я дома, с детьми была, мы выжили. Не прошло и пары месяцев — новая беда в виде любвеобильного лорда и его ревнивой жены. Пришлось бежать.
— Как же вы выжили? дна, в чужой стране, с маленькими детьми?
Да что его на разговор-то пробило так внезапно? Я спать хочу, я вымоталась больше, чем обычно, а он всё не уходит.
— Мне помогли жители села, до которого я добралась. Целитель в той местности — редкость, поэтому о нас заботились всем селом, им очень хотелось, что бы я осталась у них насовсем.
— Но вы не остались?
— Нет. Старшие дети поступили в академию, и мы переехали поближе к ним.
— Старшие… дети?.. — мужчина аж поперхнулся. — В академию? Да во сколько же вы там замуж выходите?
— Не пугайтесь так, этих детей рожала не я, — попыталась подавить смешок при виде ошарашенного лица своего собеседника, но не получилось. — Это мои племянники, я взяла их к себе после смерти брата, больше некому было. Но я воспитывала их последние десять лет и давно уже считаю своими детьми, хотя по возрасту они мне скорее братья и сёстры.
— Братья и сёстры? — медленно повторил брюнет. — Да сколько же у вас всего детей?
— Девять, — расплылась я в улыбке, было так забавно наблюдать, как брови мужчины поднимаются всё выше, а лицо вытягивается в изумлении.
— Девять… И вы рискнули отправиться в неизвестность с девятью детьми на руках?
— У меня не было выбора, — веселиться резко расхотелось. — Смерть грозила нам всем.
И я сказала чистую правду. Брюнет вгляделся в моё лицо, что-то в неё разглядел и тоже посерьёзнел.
— Я понимаю. До завтрашнего вечера, — и в мою ладонь привычно легли золотые кругляшки.
— До сегодняшнего, — поправила я. — И постарайтесь не снимать перчатку до этого времени.
— Хорошо, — мужчина кивнул и скрылся за дверью в прихожую, а я обнаружила, что сегодня в моей ладони лежало пять золотых.
Я решила, что прибавка — законная плата не только за выращенную сверх плана косточку, но и за навязанный разговор и отнятые пятнадцать минут сна. Поэтому пожала плечами — ну, хочется человеку золотом разбрасываться, так кто я такая, что бы возражать? — и поплелась, придерживаясь за стену, в свою долгожданную постельку.
Субботнее утро мало чем отличалось от остальных, но мы все с самого утра были в приподнятом настроении — после занятий должны были приехать наши студенты и остаться до вечера воскресенья. Мы не виделись почти три недели — они выехали заранее, чтобы до начала занятий в этот понедельник успеть решить все организационные вопросы, заселиться в общежитие, получить учебники, форму, освоиться в академии и сделать всё остальное, что необходимо.
К тому же, пока тройняшки осваивались на новой для них территории, Рин и Вела проконтролировали, чтобы дом был готов к нашему приходу — мебель, купленная
Сегодня пациентов было особенно много, то ли подтянулись те, кто работал в будни в часы приёма, то ли потому, что в субботу я заканчивала работу на два часа раньше — не знаю. Но я едва выкроила пятнадцать минут на обед, быстренько съела то, что поставила на стол Лана, сочувственно глядящая на меня — как и все, она понимала, что потом станет легче, а пока мне приходится пахать на износ, — а потом несколько минут между двумя пациентами потратила на то, чтобы расцеловать своих студентов и вручить им деньги на закупки.
Всё остальное время я принимала пациентов, зато и заработала раза в полтора больше, чем обычно. И держалась лишь на мысли, что сегодня мой рабочий день закончится раньше, а завтра вообще выходной. И если не будет ничего экстренного, то заниматься я буду лишь своим брюнетом поздним вечером, а весь день посвящу детям.
Кстати, как оказалось, проход через магазин — а теперь через приёмную, — был здесь не единственным. Почему мне его не показал продавец, не знаю, может потому, что покупала я дом не у хозяина, а риелтор таких мелочей не знал или посчитал, что я и сама в курсе. Хорошо, что это разузнал Рин — подсказал кто-то из приглашённых мастеров, — а то было не очень удобно, когда дети ходили на рынок через приёмную с сидящими в очереди пациентами. орошо хоть, не через комнату для лечения, а через коридор, соединяющий приёмную с кухней, в него же выходили остальные помещения первого этажа.
В дальнем углу двора, за бурьяном, неотличимая от забора, притаилась калиточка, которая выходила в узкий проход между дворами и вела на соседнюю улицу. Там дома были жилые, придомовые участки были более широкие, в отличие от нашей улицы, где все здания представляли собой единое строение с общими стенами. А вот задние участки разделялись узенькими проходами, которыми пользовались жители нашей «аллеи».
И этот проход, точнее — земля под ним, была общей для нас и соседей сбоку, я её, по сути, купила вместе с домом, надо бы предъявить претензию риелтору, который это даже на плане не указал, хотя проход был предусмотрен ещё при плановой застройке улиц. Не сказать, что бы этими проходами часто пользовались, но они были, и теперь дети смогут ими пользоваться, благо, и рынок, и школа тоже находились с той стороны, не придётся делать крюк.
Зато сегодняшний день принёс неожиданную удачу — я устроила детей в школу. Да, вот так, прямо во время приёма, как уже не раз о чём-либо договаривалась с соседями. На этот раз ко мне пришёл с подагрой заместитель директора школы для одарённых простолюдинов, расположенной всего в пяти кварталах от нас. Называлась она иначе, и в ней учились и обычные дети, общеобразовательные предметы у всех были общие, но за отдельную плату с детьми занимались приглашённые маги.
Поскольку занятия были не индивидуальные, то и стоили уроки такого педагога в разы меньше, чем у частного учителя, к тому же, как и в случае с академией, занятия особо одарённых детей оплачивала корона — кажется, здесь тоже получится сэкономить.