Цена дружбы
Шрифт:
– Я ещё не то могу! Хватит болтать, пошли обедать.
Придя в столовую и увидев цены, Катя схватила Любу за руку.
– Любка, нам такая еда не по карману.
– Ну почему?! – канючила та.
– Ты цены видела?
– Я есть хочу!
– Пошли в магазин, купим продуктов, вчерашний суп ещё остался.
– Опять этот суп!
– А что делать?
В магазине купили овощи, крупы, консервы. В честь первого сентября – конфеты и печенье. Дома на электроплитке, которую им дала всё та же Елена Владимировна, разогрели суп. Пообедав, сели заниматься. Люба хотела спать, но Катя была категорична.
– Ты видела девчонок? – Катя доставала учебники из пакета и бережно просматривала.
– Красавицы! – вздохнула Люба.
– И на нас с тобой ноль внимания, – подхватила Катя, выразительно посмотрев на подругу.
– Я даже слышала, что между собой они нас «дерёвней» называют. Нам с тобой, подруга, ещё предстоит доказать, что мы не хуже, а лучше, – подытожила она.
– А как?
– Ты смотри и отмечай, в чём они лучше нас.
– Да это и так видно!
– Ты на внешность не обращай внимания: нас с тобой приодеть – не хуже будем. Знания у них лучше, вот это сложней. На лекциях, когда преподаватель вопросы задавал, они отвечали. Я даже не слышала о многом, а эти спокойно рассуждали. Вот это, Люба, меня и беспокоит. Я тут набрала дополнительной литературы, будем развиваться.
– Не хочу, устала я. Ночью не спалось, кое-что набросала. Почитать? – Люба засунула руку под подушку.
– Конечно, – и Катя уселась в кресло.
Люба забралась на кровать с ногами, облокотившись о стену, достала из-под подушки тетрадь и начала читать. Надо признать, что стихи она писала хорошие. Мелодичные, проникновенные. Нежный, романтичный слог передавал тоску девушки по большой, светлой любви. Когда она окончила, Катя ещё несколько секунд сидела молча.
– Кать, ты чего?
Та, как бы выйдя из оцепенения, принялась хвалить стихи.
– Душу разбередила, Любка! Здорово! Ты – талантище! Девчонки узнают, умрут от зависти. Поспи часок, поспи, я пока ужин приготовлю.
Люба, укрывшись одеялом по самый нос, уснула быстро. Катя поставила в кастрюле греться воду, она намеревалась сварить макароны по-флотски. Пока грелась вода, девушка села читать. Книга “Литература Франции“ была объёмной, так как включала в себя весь период развития – начиная с ранних времён и до наших дней. Катя читала взахлёб, и с трудом отрывалась на готовку. Когда, наконец, макароны были готовы, девушка с облегчением вздохнула. Взобравшись в кресло с ногами, она углубилась в чтение. В общей сложности Катя читала часа три. Люба, тем временем, хорошо выспалась. Когда она проснулась, было семь часов вечера, и к ним в дверь постучали.
На пороге стояла Елена Владимировна с тортом в руках.
– Девчонки, садимся пить чай! – скомандовала она, проходя в комнату. – Ой, как у вас вкусно пахнет, – почувствовав запах макарон с тушёнкой, воскликнула она.
– Я сварила макароны по-флотски, будете? – в ответ спросила Катя.
– С завтрашнего дня не ужинаю, – засмеялась Елена Владимировна. – Но так это ж завтра, а сегодня едим макароны, закусываем тортом! Накладывай, Катерина!
Через десять минут они втроём уплетали макароны, на десерт их ждал торт.
– Девчонки, как вам институт, однокурсники? – стала расспрашивать Елена Владимировна.
– Нормально, – уклончиво ответила Катя.
– Елена Владимировна, вот вы нам скажите, почему некоторые рождаются в городе, в хороших семьях, а таких, как мы, оставляют в роддомах? – неожиданно спросила Люба.
– Я вам, девчонки, вот что скажу, – немного помолчав, начала комендантша. – Это уж как я понимаю – прожила я на свете шестьдесят лет, кое-что повидала. Так вот, за некоторые заслуги родителей их детям Бог авансом даёт сразу некоторые блага. Но, повторяю, авансом, как бы в долг, который они должны оправдать своей дальнейшей жизнью. Не оправдают – всё заберут. А другим детям, ну, родители, которых особо не старались для них что-то хорошее сделать, авансом Бог ничего не даёт. Им, бедолагам, всего самим добиваться нужно. Вы, милые мои, ко вторым относитесь.
– Да уж, не повезло нам с родителями, – печально заключила Люба.
– Ничего, родные мои, я в вас верю, всё у вас будет хорошо!
– Елена Владимировна, а Люба стихи замечательные пишет. Люб, почитай, – обратилась к подруге Катя.
– Что, правда, что ли? – радостно всплеснула руками комендантша.
Люба достала свою тетрадку и начала читать. Она читала минут двадцать, Елена Владимировна даже расплакалась. Когда девушка закончила, комендантша, воскликнула:
– Родненькая ты моя, молодец! – и она обняла Любу. – Повезло тебе с родителями: смотри, какой подарок сделали! Только ты, милая, с умом своим талантом распорядись. Он тебе может славу и богатство принести, а может и горем обернуться.
– Как это? – почти одновременно спросили девушки.
– А вот так, милые, талант – он как вино, голову кружит, а с нетрезвой головой добру не бывать.
Тут Елене Владимировне позвонили, и она ушла. Так началась самостоятельная жизнь для двух детдомовских девчонок....
Глава 3
В один из дней группа, где учились девочки, осталась после занятий, чтобы избрать старосту. Мнение Любы и Кати никто не спрашивал, на собрании они сидели, составляя лишь кворум. Катя, обычно смелая и решительная, в институте почему-то терялась.
Старостой избрали красавицу Олю. Сокурсницы её считали таковой, хотя природные данные у неё были на много хуже, чем у Кати, но умение краситься и со вкусом подобранная одеждах делали её весьма привлекательной. Оля восприняла назначение, как давно решённый вопрос, и потому сразу стала командовать.
– Товарищи! – начала она. – Не расходимся, заполняем анкеты! Ректорат заводит на каждого досье, будет организована слежка, прослушка и другие шпионские штучки. Прошу отнестись ко всему без паники, с должным пониманием. Мы с вами теперь – собственность института, и он вправе поступать по-своему усмотрению. Бунтарей просят освободить помещения института.
Ольга упражнялась в ораторском искусстве, набирая очки перед группой. Раздав всем анкеты, вспомнила про Любу с Катей. К ним подошла в последнюю очередь и со словами:
– Дамы, – высокомерно вскинув голову, начала она. – Будьте так любезны, заполните эту, оскорбительную для ваших персон, бумагу, – и она, раскланявшись, положила перед девчонками анкеты.
Мальчишки ржали, как кони. И вдруг Катя ответила.
– Презренная! Ты как подаёшь прошение о твоём помиловании? Ноги целуй, ноги! Иначе тебя ждёт виселица!