Цена империи. На начинающего Бог
Шрифт:
Они уже разместились в обеденном помещении, где был накрыт скромный стол. Мой порученец, тайно приведший этих господ сюда при моем появлении с поклоном удалился. Я же стоял и наблюдал за тремя господами, которые вскочили при моем появлении, склонившись в поклоне. Потом они приветствовали меня, я же прошел на свое место во главе стола, после чего, как любезный хозяин, предложил перекусить с дороги. На столе были чай, кофе, пирожки, печенье, легкие закуски, различные бутерброды, все, чем можно сбить аппетит и прибить голод, но не нажраться. Алкоголь тоже присутствовал, но никто ни к алкоголю, ни к напиткам не притрагивался. Тогда я подал пример, налив себе кофею. Что-то с утра хотелось… А заваривать кофе тут умели. Он был в меру горек, с легкой кислинкой, я пил его с кусочком сахара, так, чтобы сладость только подчеркивала оттенки напитка,
Справа от меня сидит самый молодой из всей кампании. Александр Федорович Рафалович, представитель одного из самых крупных банкирских домов Юга России, имеющих отделения в Париже и Лондоне. Услугами банка Рафаловичей пользовался Дюма-отец, их имя было на слуху. Сам этот дом появился в двадцатые годы сего века в Одессе, как меняльная конторка. Но Рафаловичи стали участвовать в торговле зерном, сочетая финансовые услуги (пусть и в несколько усеченном виде) с прибыльной спекуляцией. Они были представителями того бизнеса, которому проливы нужны были как воздух, свободный проход через них обещал сверхприбыли. Впрочем, в сороковых годах банк Рафаловичей уже обладал весьма солидным капиталом и работал не только с помещиками, скупая у них зерно, кредитуя и т.д., но и занимался развитием промышленности, кредитуя строительство фабрик и заводов на Юге нашей страны. Александр, приятный, круглолицый, черные волосы аккуратно прилизаны и расчесаны на пробор, обладатель тонких длинных усов, лихо подкрученными на концах, опомнился первым и после меня налил себе кофе. Он пьет его медленными глотками, явно наслаждаясь процессом. Толк в напитке понимает. К сожалению, он причина разорения банковского дома Рафаловичей. Слишком честный, слишком доверчивый, слишком эмоциональный. Он доверился министру финансов Абазе, и зря — прогорел. В ЭТОЙ реальности я Абазу к финансам и близко не подпущу.
Слева от меня невысокий весьма приятный сорокалетний мужчина с высоким лбом, курчавыми волосами, носит усы и бороду, его знает вся Россия. Это Самуил Соломонович Поляков, один из железнодорожных тузов России. Достаточно того, что он построил такие дороги, как Курско-Харьковскую, Харьковско-Азовскую, Козлово-Воронежско-Орловскую, Орловско-Грязевую, Фастовскую, Бендеро-Галацкую. Кроме того, известен как благотворитель, поощряет создание учебных заведений, тратит на них большие деньги. В этом плане они с семьей Рафаловичей похожи, оба имеют представление о том, что позже назовут социально ответственным бизнесом. Это вызывает уважение. В МОЕ время бизнес был безответственным, и если бы государство по инерции не сохраняло стандарты бывшего СССР в социальной сфере (далеко не все, только самые необременительные), то в стране был бы хаос первозданного капитализма, такой, как на Украине, например.
А вот сидящий напротив господин — это настоящая акула капитализма. Но он тоже нужен мне. Гораций Осипович Гинцбург — банкир, золотодобытчик, сахарный барон. Но еще он — фактический руководитель еврейской общины Санкт-Петербурга. В этом качестве он мне и нужен. Это крупный полный мужчина с такими же крупными чертами лица, окладистой бородой, чуть раскосыми маленькими глазками, недоверчиво уставившимися на монарха. Этот точно знает — если позвали к государю, да еще тайно, значит, будут просить денег. Сейчас Гинзбург — один из богатейших мужей России. Вот только богатство его выросло из откупного дела, которым занимался его папаша. Разбогатев — стал участвовать в золотодобыче и банковском деле. По сравнению с другими участниками беседы благотворительность его была несколько однобокой и направлена на пользу общины, чуть и другим перепадало, ежели повезет. Сейчас болеет проектом возведения Большой Хоральной Синагоги в столице. Но вот о нем, как о бизнесмене… Фактически являлся владельцем Ленских приисков. Условия работы на них были весьма и весьма тяжкими. Его потомки доведут дело до Ленских расстрелов, когда солдаты (вызванные теми же владельцами приисков) будут стрелять в безоружную толпу. Но и с такими господами приходится иметь дело. Он единственный из всех пьет чай — демонстративно в оппозиции. Вербальные сигналы — противостояние… Если просить денег, даст, но со скрипом и вытребовав себе что-то вдвойне. Знаем таких, как же!
Когда чашки оказались на столе опустошенными (а на это ушли минута-другая), я начал беседу:
— Господа, как вы думаете, почему я пригласил вас сюда?
Первым не выдержал Гинцбург:
— Ваше Императорское Величество, раз вы пригласили сюда
Вот так прямолинейно и некрасиво выступил! Я улыбнулся в ответ. Но тут слово взял Поляков:
— Думаю, Ваше Императорское Величество, речь пойдет не о деньгах, если бы мы рассматривали финансовые дела, тут непременно присутствовал бы барон Штиглиц. Кроме того, да, мы все трое имеем отношение к банковскому делу, но сферы интересов, собравшихся тут с вами господ, находятся в разных регионах России, поэтому даже трудно предположить, что свело нас тут воедино, кроме воли монарха.
— Браво, Самуил Соломонович! Очень точно подмечено, что пока еще министра финансов Штиглица тут нет и вопрос не будет касаться финансов напрямую. Может быть вы, Александр Федорович, разгадаете сию загадку?
— А что тут думать? Мы все трое евреи, ну, я выкрест, но мне кажется, для Вашего Императорского Величества это значения не имеет.
— А вот тут в точку. Господа, я не буду тянуть кота за хвост. Речь пойдет об еврейском вопросе.
При этих словах Гинцбург серьезно напрягся, в то время как Поляков и Рафалович сохраняли невозмутимое спокойствие.
— Дело в том, что в ближайшее время в России очень многое изменится. В том числе и в отношении евреев. Например, исчезнет черта оседлости, а евреям никаких препятствий учится в высших учебных заведениях России не будет. Практически во всех. Будут сняты и многие другие ограничения. Дело в том, что государству в ближайшее время понадобиться большое количество высокообразованных специалистов: инженеры, врачи, учителя. Список могу продолжить.
— И что вы захотите за это от нас, Ваше Императорское Величество? — сидевший напротив меня лидер питерских евреев еле дождался маленькой паузы, чтобы вставить свои пять копеек.
— Во-первых, господин Гинцбург, перебивать императора, как минимум, невежливо. Во-вторых, вы не дослушали меня, а потому формулируете вопрос неправильно. Сначала несколько слов о том, каковы вообще перспективы наших отношений, наших — это государства Российского с его подданными-евреями. Начну с того, что среди революционеров-террористов, совершивших нападение на царскую семью очень много представителей вашего народа. Вы знаете, скольких усилий стоило пресечь в зародыше начинающиеся еврейские погромы? Министр внутренних дел Маков был снят со своей должности еще и за недостаточную расторопность в этом вопросе. Скажите, спасение тысяч жизней ваших единоверцев не стоит немного вашего внимания и терпения?
Я постарался вложить свои слова максимум презрения. А Горация проняло! Он покраснел, но сумел выдавить из себя:
— Прошу прощения, Ваше Императорское Величество.
— Хорошо, продолжим. То, что я хочу сообщить вам, пока не должно выйти за эти стены и стать достоянием широкой общественности. Но… Я планирую? воплотить мечту вашего народа о своем государстве. Об Израиле. Да, Палестина сейчас слабо заселена, еще хуже обустроена, находится под деспотичной рукой турецкого султана, но… складывается такой момент, что Турецкая империя ослабела. И создание независимого государства евреев в этих землях стало возможным. Особенно, если у этого государства будет покровитель в виде другого, сильного государства. Я скажу, что никто не придет в Палестину и не освободит эту землю для евреев. Если туда придет русский солдат — там будет Россия и никак иначе. Но есть другой вариант: переселение туда еврейских общин. Сейчас в Палестине из четырехсот тысяч жителей всего двадцать четыре тысячи евреев. Это катастрофически мало. Но если их будет не менее трехсот тысяч, то самопровозглашение государства Израиль вполне возможно. А русская армия придет на помощь, но и уйдет, потому что это будет ваша земля. А то, что эти территории вы сможете неплохо обустроить — так это как пить дать, сумеете.
— Перспективы интересные, но почему тут нет все-таки барона Штиглица? Он ведь доверенное лицо Ротшильдов и может донести ваши слова до самого богатого из евреев? — поинтересовался тот же неугомонный Гинцбург, который явно решил перетянуть одеяло разговора на себя.
— Это все просто. Именно поэтому его тут нет. Революционеры в России финансируются из карманов господ Ротшильдов. Не так давно мой покойный брат отправил им в Лондон, послание, в котором предлагал мир: они перестанут финансировать террористов, мы же даем свободы евреям. Ответ был грубым и негативным. Такое не прощают. Посему все золото мира не спасет господ золотых баронов от моего гнева.