Цена Империи
Шрифт:
— Организовать можно, — степенно произнес Ингенс-средний. — Только я не советую. Сейчас в море неспокойно. Пираты. Я слыхал: буквально милях в восьмидесяти от устья Данубия, чуть ли не под носом данубийской флотилии, утопили нашу бирему, а купцов ограбили вчистую, хорошо не убили. И варвары… хм-м… ну, может, варвары твою жену и не тронут…
— Спасибо за предупреждение, Мелантий, — поблагодарил Коршунов. — Тогда не одно письмо, а два. Второе — моему другу, боранскому риксу Крикше. Он позаботится, чтобы моя жена плыла
— Твой друг — боранский рикс? — удивился Мелантий. — Но вы же германцы! Неужели германцы теперь дружат с боранами? Это плохо для Империи, — сказал он озабоченно. — Верно, принцепс? Вот и Трогус говорил: слыхал от купцов, что бораны обчистили Питиунд. А раньше мирными были…
— Это он выпотрошил Питиунд. — Черепанов похлопал Коршунова по плечу. — И с боранским риксом тоже дружат не германцы, а наш новый соратник Алексий Виктор. Так что, думаю я, союза германцев и боранов можно пока не опасаться.
— Не уверен, — возразил Коршунов. — Идея была не моя — одного герула. Скулди.
— Это тот, которого ты поставил опционом? — улыбнулся Черепанов. — Видишь, Мелантий, каких толковых солдат приобрел наш Август.
— К воронам Августа! — воскликнул Мелантий. — А вот Максимину это понравится. То, что ты изменил своему правилу вешать варваров.
— Не изменил, — проворчал Черепанов. — Нет правил без исключений.
— Наш принцепс — философ! — с гордостью произнес Мелантий. — А с кем ты еще дружишь, опцион Алексий?
— С сарматами, — сказал Коршунов. — Кое с кем из гепидов…
— А с алеманнами?
Коршунов покачал головой.
— Это хорошо, — сказал Ингенс-средний.
— Почему?
— Потому что этой осенью Максимин собирается задать им трепку, — с неудовольствием произнес Черепанов.
— Тебе это не по нраву? — удивился Мелантий.
— Мне не по нраву то, что об этом знает каждый легионер по эту сторону Данубия, — заявил Черепанов. — Всё. Езжай к своей кентурии. Завтра Алексий отдаст тебе письма.
— Умник, — проворчал подполковник, когда Ингенс-средний отъехал. — Каждый, блин, кентурион теперь стратег.
— А что в этом плохого? — удивился Коршунов.
— Болтают много. Все в этой армии много болтают. Никакого понятия о секретности.
— Ты еще первый отдел здесь организуй! — сыронизировал Коршунов.
— Придет время — организую, — совершенно серьезно ответил Черепанов. — И разведку поставлю как надо. Чтобы такие, как ты, не разводили нас так по-детски. Это очень хорошо, Леха, что мы с тобой встретились. Очень полезную ты мне информацию принес.
— А я уж, дурак, подумал, что ты меня видеть рад! — усмехнулся Коршунов.
— Точно — дурак. Нам здесь жить, Леха. По крайней мере надо быть готовым к тому, что домой мы никогда не вернемся.
— Похоже, ты больше обратно не
— Ну до этого пока не дошло, — уклончиво ответил Геннадий.
— И кто она?
— Дочка здешнего консуляра [20] , Антонина Гордиана-младшего, Корнелия Преста.
20
Консуляр — бывший консул. Пожизненный титул.
— Серьезно? Голубая кровь?
— Угу. Даже царская — по прабабке. И минимум полтыщи лет благородных предков.
— Круто! Она хоть красивая?
— Ты поухмыляйся еще — враз по зубам получишь! — посулил Черепанов, демонстрируя кулак.
— Ну прости! — с покаянным видом проговорил Алексей. — Не знал, что у вас так серьезно. А родители ее как, не против?
— А хрен его знает. С папашей мы вроде в приличных отношениях… Но они и впрямь — крутая аристократия. Дед ее вообще проконсул Африки. В общем, проблемы могут быть…
— А сама девушка?
— Мы переписываемся, — скромно ответил принцепс.
— А сколько ей лет? — полюбопытствовал Алексей.
— Восемнадцать. Будет.
«Надо же, — подумал Коршунов. — Грозный подполковник Черепанов состоит в переписке с семнадцатилетней девчонкой. Романтика!»
Впрочем, вслух Алексей сказал другое:
— А она хоть в курсе твоего отношения к ней?
— Ну, в принципе, наверное, да.
— Ну ты, принцепс, даешь! — сказал Коршунов. — Легких путей не ищешь.
— Ты — тоже. А скажи: парнишка этот, как его, Книва, что с ним?
— Живой. Я его очень вовремя отослал домой. Не пустым. Кстати, если тебе нужны деньги, имей в виду: я здесь хорошо поднялся. У меня даже трирема есть. Правда, трофейная, — уточнил он. — Твое руководство может конфисковать, если увидит. Но ее можно перекрасить. И замаскировать. Организовать ей, скажем, приписку в феодосийском порту. У меня в Боспоре хорошие связи.
— Там сейчас, по-моему, что-то типа гражданской войны?
— Угу. Мы с претендентом, его Фарсанзом зовут, в союзе.
— Наш пострел везде поспел, — проворчал Черепанов. — Я тебя об одном прошу: когда буду представлять тебя начальству — помалкивай.
— Ну я же не идиот! — обиделся Коршунов. — Кстати, один из тех, кого ты великодушно помиловал, — Сигисбарн, Книвин старший братан. А самый старший братан — Агилмунд — вообще моя правая рука. Надежнейший мужик.
— Это он в Цекуле твоего оппонента зарубил? — осведомился Черепанов.
— Нет, другой. Ахвизра. Помнишь другого парня, Нидаду, которого на болоте перед нашим спускаемым аппаратом зарезали? Ахвизра — его старший брат. И мой лучший разведчик. Вы с ним наверняка подружитесь…