Цена Империи
Шрифт:
Максимин захохотал. Ему понравилось. Командующий данубийской армией любил, когда его называли «магистром». И еще больше ему нравилось, слышать прозвище «Германик», то бишь «победитель германцев». Особенно — из уст самих германцев, которые, впрочем, никогда не отождествляли себя ни с термином «германец», ни с прочими племенами, коих склонные к обобщениям римляне именовали этим словом.
Надо сказать, что не только новобранцы произвели впечатление на Максимина, но и сам командующий просто-таки поразил и уцелевших воинов Коршунова, и его самого. Задирая голову, Алексей смотрел на шагающего вдоль строя человека-башню, и ему даже не верилось, что перед ним — живой человек. Верхушка легатского гребня на шлеме Максимина возвышалась над
— Твое имя? — прогромыхал сверху бас командующего.
— Алексей Виктор!
— Ты знаешь латынь?
— Да, немного… — Коршунов заколебался, не зная, как обращаться к гиганту. — Немного понимаю и говорю, Август…
— Как ты меня назвал, варвар с неварварским именем? — прорычал командующий.
— Август!
«Главное, — напутствовал Коршунова Геннадий, — не выказывать сомнений и страха. Он этого не любит более всего».
— Август, величайший [27] … прости, я не очень хорошо знаю латынь.
27
Август — величавый, священный (лат.). Имя первого из римских монархов. В описываемое время — обращение к императору.
— Да! Не очень хорошо. Больше так ко мне не обращайся. Разрешаю звать меня Максимином. Это почти то же самое, верно? — Командующий повернулся и поглядел на свою свиту. Свита безмолвствовала. Легат Одиннадцатого Клавдиева Дидий Цейоний Метелл опустил глаза и поджал губы. Можно было не сомневаться: на первой же императорской аудиенции легат донесет об этом эпизоде Александру Северу и его соправительнице-матери.
— Этот дружок Черепа Алексий — под стать своему покровителю, — прошептал префекту Флору приехавший вместе с Максимином трибун-латиклавий одиннадцатого Деменций Зима. — С ходу угодил в любимчики Фракийца. Интересно, бороться он тоже умеет? Если так, Фракиец наверняка утвердит его в звании кентуриона. Цейоний уже утвердил. Наш легат был в восторге от того, что Череп наконец перестал вешать варваров. Небось хотел доложить: я, мол, перевоспитал самого свирепого кентуриона по эту сторону Данубия.
— Ха-ха! И каково ему теперь? Когда поднятый им в кентурионы варвар нарек Максимина Августом? — развеселился трибун-латиклавий. — готов заложиться на полсотни: месяца не пройдет, как Мамея узнает, что Фракийца назвали Августом и ему эта титулатура понравилась.
— Готов заложиться на две сотни, что через неделю половина легионеров армии будет знать, что варвар, который в прошлом году выпотрошил Питиунд, а в этом ограбил половину Нижней Мезии, нарек Фракийца Августом, — сказал префект Флор.
— Я не настолько глуп, чтобы отдать тебе свои деньги, — усмехнулся Деменций Зима. — Хотя насчет половины Мезии ты преувеличил.
— Ничуть. Более того, он ограбил бы и вторую половину, если бы не Череп. И это наверняка стоило бы нашему Цейонию легатства. Наместник Туллий Менофил съел бы его с потрохами. Иногда я даже жалею, что поддержал весной идею Черепа. Избавиться от цейония — большое искушение.
— Половины Мезии это не стоит, — сказал трибун-латиклавий. — Тем более что император может прислать нам еще большего идиота. Эх! Много бы я дал, чтобы слова варвара оказались пророческими!
— Пожалуй. Хотя думаю я: Максимин стал бы еще более
— Чем плох Каракалл? Он многое сделал для армии. И еще больше мог сделать для Рима, если бы его не зарезали.
— Вот именно! — многозначительно произнес префект Децим Флор.
Вечером Максимин вызвал Черепанова к себе.
— Мне понравился твой сородич, — сразу заявил командующий. — Он ведь твой сородич, и только поэтому ты не вздернул его и остальных, как раньше?
28
Юлий Бассиан Каракалла (правильнее — Каракалл) — правил с 211 по 217 год. До 212 года — совместно с младшим братом Гетой, а после того как (при приказу Каракаллы) брат был убит — единолично. Убит заговорщиками по приказу сопрефекта претория Макрина.
Черепанов хмыкнул. Ну да, чему тут удивляться. Разумеется, у Фракийца есть осведомители. В том числе и в Черепановском подразделении.
— Ты, как всегда, прав, мой легат, — согласился Геннадий. — А я?
— Ты тоже.
Максимин лежал на широком удобном ложе, опираясь на локоть и прихлебывал из кубка. Черепанову, сидевшему на складном стуле, выпить не предложил.
— Августы расположены к тебе, но их терпение могло закончиться в любой момент, — пробасил командующий. — А я сейчас не хочу ссориться с императором. Мне нужно его согласие на военные действия по ту сторону Данубия. Мне это важнее, чем кровожадность какого-то там принцепса, ты понял?
— Да, мой легат. Я понял: ты одобряешь мои действия.
— Одобряю. Но не понимаю, почему ты сформировал из них регулярные кентурии, а не отряд вспомогательных войск. Эти скифы воюют по-своему, но воюют совсем неплохо. Клянусь Марсом, если бы не ты — они бы ушли безнаказанными! На! — Он протянул Коршунову кубок. — Глотни, Череп! Ты будешь вознагражден!
Вино было густое и терпкое. Хорошее вино — Максимин понимал в этом толк.
— Я не собираюсь использовать их в качестве обычных солдат, — сказал Черепанов. — Ты прав: это неэффективно. И намерен сформировать из них… — Геннадий задумался: как сказать по-латыни «спецназ»? — Я намерен использовать их в тех боевых действиях, где требуются быстрота и скрытность. Эти парни совершили два значительных перехода по Мезийской земле — и сумели остаться необнаруженными. Ты слыхал об этом?
— Что-то такое слыхал. Это важно?
— Безусловно. Провести тысячное войско по обжитой, к тому же неизвестной территории — и остаться незамеченными — это искусство. Представь, каковы они будут, если их забросить… то есть отправить на ту сторону, в леса, которые им более привычны. Что будет?
— Скорее всего, они перебегут к нашим врагам, — хмыкнул Максимин. — Вспомогательные войска следует использовать, но доверять им нельзя.
— Нельзя, — согласился Черепанов. — но в данном случае — можно. Потому что их вождю, Алексию Виктору, я доверяю полностью, а он умеет с ними управляться. Более того, я намерен попросить его навербовать еще несколько сотен варваров — из числа тех же готов-гревтунгов.
— Дай сюда кубок! — потребовал Максимин. — Почему — несколько сотен? Несколько тысяч! Столько, сколько он сможет.
— А деньги?
— Деньги будут! — уверенно ответил командующий. — У наместника Туллия целый фонд — на подкуп варваров. Я его аннексирую — и этого хватит на содержание десяти тысяч наемников в течение года.
— Думаешь, Туллий Менофил согласится?
— А куда денется! — Максимин запрокинул голову и выплеснул в пасть оставшееся в кубе вино: эффектное зрелище. — Я еще четверть налоговой казны из него вытрясу! И пусть попробует не дать! Но все-таки зачем ты сделал из своих скифов легионеров? Надеюсь, не только для того, чтобы нацепить на палец своего дружка золотой перстень кентуриона?