Цена Империи
Шрифт:
— Генка… — прошептал Алексей вдруг севшим голосом. — Ты?.. Как?
— А вот так! — Геннадий Черепанов, он же принцепс одиннадцатого легиона Геннадий Павел, поднялся. Хлипкий походный стол, на который опирался подполковник, жалобно хрустнул. — Ты что же, не рад меня видеть?
Коршунов рванулся вперед — но раненая нога подвела: едва не упал. Черепанов подхватил его — и тоже скрипнул зубами. Но устоял. И Алексея удержал.
— Давай-ка присядем, — сказал он. — Сейчас у нас на двоих — две нормальные ноги. С прыжками придется
— Ты что, тоже ранен? — удивился Алексей. Черепанов, особенно сейчас, после своего внезапного превращения в римского военачальника, казался Коршунову неуязвимым и вообще неземным существом. Ну да так оно и было — летчик все-таки.
Черепанов задрал край туники — продемонстрировал забинтованное бедро.
— Ваша работа, — проворчал он.
— Ну извини.
— Зарастет. Не первая дырка и, боюсь, не последняя. — Он хлопнул в ладоши. Вошла девушка. Племянница старшины из Цекулы. Увидела Коршунова, шарахнулась…
— Не бойся, не укусит! — добродушно прогудел Черепанов. — Налей нам вина, детка, и иди погуляй.
Девушка выполнила распоряжение, стараясь при этом держаться от Алексея подальше.
— Ты что, ее поимел неудачно? — спросил подполковник.
— Я, если хочешь знать, уже месяц ни с кем не спал! — Коршунов обиделся. — Да если бы не я, им бы всем глотки перерезали…
— …Твои варвары! — вставил Черепанов. — Ну, за встречу! — и опрокинул чашу.
Коршунов тоже выпил. Вино было приторно-сладкое, с медом: римский обычай, который Алексею не нравился.
— Что морщишься! Хорошее вино! — возмутился Черепанов. — Десять денариев за кувшин. Совсем ты, брат, одичал в своей Скифии. Ну рассказывай, как ты дошел до жизни такой.
— Расскажу, — кивнул Коршунов. — Только сначала вопрос: ты как, распинать меня больше не собираешься?
— А в лоб? — поинтересовался подполковник.
— Тогда давай снимай моих мужиков тоже! Или — меня обратно!
— Это что, ультиматум? — прищурился Черепанов.
— Считай, что так! И решай быстрее. Многим нужна срочная медицинская помощь. Где, кстати, моя аптечка?
— Найдем твою аптечку, — проворчал Геннадий. — Сначала скажи, почему я должен пощадить этих разбойников. Чтобы они снова устроили резню? Видел бы ты, что эти твари делают с людьми!
— Не эти! — жестко произнес Коршунов. — Эти — мои. Я привел их сюда. И делали они то, что я им приказывал. С прочими варварами можешь поступать как угодно. Но это мои люди. Я за них отвечаю. И они не устраивали резни. Тех, у кого возникало такое желание, я наказывал.
— Слышал, слышал, как ты наказываешь… — с неопределенной интонацией произнес Черепанов. — Цекульский старшина рассказывал.
Было непонятно, то ли подполковник одобряет действия Алексея, то ли осуждает.
— Решай! — твердо сказал Коршунов. — Решай, Гена. Поставь себя на мое место. Неужели ты поступил бы иначе?
— Я бы на твое место не встал, — решительно произнес Черепанов.
— Бывают
— Хрена лысого! — рассердился подполковник. — У меня были обстоятельства покруче твоих. Напомни мне как-нибудь, чтобы я тебе про Африку рассказал. Чтоб ты знал, какие бывают обстоятельства!
— Ладно, ты крутой! — тоже повысил голос Коршунов. — Но я — это я! Или ты велишь снять моих парней — или возвращай меня на холм!
Черепанов хмыкнул.
— Ишь раскомандовался, — проворчал он. — Куда идем мы с Пятачком? На мясокомбинат! Да кто тебя спросит, мать твою? Ты вообще мой пленник! Захочу — продам, захочу — себе оставлю. Здесь, брат, не Питер. Здесь — рабовладельческое общество. Учил в школе? Что это ты поскучнел? Не в игрушки играем!
Коршунов мрачно глядел в пустую чашу. Такого он от Генки не ожидал.
— Вот так вот, космонавт-исследователь, — строго произнес подполковник. — Тут за базар отвечают покруче, чем у нас. Значит, говоришь, варвары твои делали то, что ты им приказывал?
— Да, — буркнул Коршунов.
— То есть за все, что они делали, отвечаешь ты?
— Да.
— То есть ты готов за это отвечать?
— Да. — Коршунов поднял голову и посмотрел прямо в глаза подполковника. — Да, я готов!
— Хорошо, — кивнул Черепанов. — Так и будет. Я сниму твоих варваров. Я уже снял кое-кого, чтобы не подох раньше этого разговора. Я подарю им жизнь. Всем, кто еще жив. Но — с двумя условиями.
Первое: отпускать таких волков домой я не могу. Они слишком опасны и наверняка захотят вернуться. Поэтому все они отныне будут служить Риму.
Второе: с этого момента за каждого из них отвечаешь ты. Лично. За их дисциплину, за их службу, за все их поведение. И если кто-то из них выкинет фортель, спрошу я с тебя. И спрошу по полной, без пощады и без поправки на нашу дружбу. Вот на этих условиях я согласен подарить им жизнь. Принимаешь?
— Да, — не колеблясь, ответил Коршунов.
— Что ж… — Черепанов положил ему на плечи широкие ладони. — Вижу, Алексей Викторович, ты кое-чему научился за это время. — Подполковник улыбнулся. — И я этому рад! Ну давай еще по одной и пойдем снимать пугала. Я хочу, чтобы каждый из них знал, кому обязан жизнью. Не повредит.
Глава третья
Принцепс Геннадий Павел Череп. Германские «рекруты»
— Я хочу, чтобы каждый из вас знал, кому обязан тем, что продолжает дышать сладким римским воздухом, а не кормит червей в выгребной яме! — неторопливо, раздельно произнес Черепанов. — Давай переводи!
Принцепс Геннадий Павел, верхом, возвышался над тройной шеренгой германцев и видел каждого из них. Чуть позади принцепса, тоже верхом, — старший кентурион Гай Ингенс и субпрефект Тевд Трогус, под чье начало Черепанов намеревался на время передать «новобранцев».