Цена недоверия (Два шага в Бездну)
Шрифт:
Часы иссушающего, исступленного секса не прошли для моего тела даром. Оно жаловалось, болело. Особенно голова и живот.
Он только уснул. Устал, бедный. Сгреб меня под бок и уснул, не давая ни шанса улизнуть. Но я и не пыталась. Подумала, пусть его, это последнее что он получит от меня, и плевать чего это будет мне стоить. Все равно он меня потеряет, так лучше сейчас. Он еще не подозревает, что в последний раз мы с ним вместе, не понимает, что мои слезы отчасти поэтому. Когда истекут его девять восходов, я уйду. Откажусь от
Я лежала и смотрела как на моей коже, когда-то невообразимо давно бывшей безупречной, один за одним расцветают уродливые синяки. Часть от его рук, но лишь малая. Остальные - всего-то и есть реакция на чрезмерное утомление и стресс, который испытало тело.
Что он скажет, когда проснется? Придет в ужас? Безусловно. Извинится? Непременно, но мне уже ничего от него не нужно.
Густой волной внезапно накатила дурнота. Я что есть сил пнула ногой Дарсана.
– Куда ты?
– не открывая глаз, сонно спросил он.
– Пить.
Руки убрались. Я кое-как встала, хватаясь за стену, дошла до лестницы, постояла, преодолевая тошноту. Мучительно медленно, еле волоча ноги, которые плохо ощущали ступени, спустилась вниз. Тут желудок меня подвел. Раза три меня вырвало едкой желчью прямо на пол, после чего я смогла продолжить этот бесконечный, изматывающий путь на кухню. Дрожащими руками приподняла кувшин с водой и принялась жадно глотать, половину пролив на грудь. Когда вода кончилась, я посмотрела вниз, прослеживая струйки, щекочущие голую кожу и тут заметила то, чему не поверила пока не провела рукой и не поднесла почти вплотную к глазам, пытаясь рассмотреть плывущим зрением - и обмирая от ужаса.
Кровь. На внутренней стороне моих бедер была кровь.
Кувшин выпал из рук с ужасающим грохотом, но не разбился, и я успела этому факту порадоваться, когда грохнулась с ним рядом, неловко, на спину. Перед глазами были только тени и цвета, в ушах грохотало. И сквозь этот грохот шаги:
– Съерра, что...
И исполненный смертной муки крик:
– Съерра!!!
Грохнул отброшенный кувшин, что-то тяжелое рухнуло рядом, руки легли на плечи - и тело не вовремя ожило, одарив раскаленной болью - раскаленным железом по беззащитной коже. Горло разодрал вопль ничуть не тише дарсановского. Но боль ушла, едва он отдернул руки и я бессильно заплакала, понимая, что все, не успею. Это конец. Самый настоящий, самый что ни на есть последний конец.
Я умираю.
Бездна... Я умираю!
– Что с тобой, родная, что... Ты можешь говорить? Только держись малышка... Слышишь, только держись...
И мгновением позже уже не мне, ментакристаллу, от волнения - вслух:
– ...лежит, вся в синяках. Между бедер кровь... Из носа тоже... Она закричала, едва я прикоснулся... Хорошо не буду трогать... Жду. Омаэль, быстрее. Она уходит, понимаешь? Быстрее...
В уши ударил гром, но исходящий
– Умоляю тебя... Молю, малышка, пожалуйста... Немного осталось, дождись. Дождись, дождись...
Боль.
– Бездна, что же это! Где их демоны носят! Шш, милая, не дергайся, тихо. Только выживи, я клянусь, все для тебя сделаю, что ни захочешь...
А потом вдруг стало шумно, голоса заспорили, по зажмуренным векам резанул свет.
– Внутреннее кровотечение... Критически низкий уровень необходимых препаратов в крови, этого просто быть не может... Что она ела, пила необычного?
– Ирс...
– Бездна!
– Идиот!
– Обычный ирс!
– Ты ее убил кретин! Без лекарств ее тело не может существовать! Ирс запрещен, он нейтрализует...
– Каких еще в Бездну лекарств?!
– У нас еще одна проблема...
– Срок зачатия... Меньше суток... Бездна, это конец...
– ...предсказать пол?.. Только лаборатория...
– Нет выбора...
– ...сдурели?!
– Иначе - смерть...
Еще немного... И боль ушла. А за ней, ненадолго задержавшись, ушло все остальное.
Бездна... Я умерла.
Все белое и нечеткое. Пахнет извечным запахом целительского крыла, неточным таким, который никак невозможно разбить на составляющие и опознать, поэтому для меня этот запах означает лишь одно - стерильность. Это одновременно и хорошо, и плохо. Плохо - потому, что произошедшее в доме Дарсана, видимо, не являлось сном. Хорошо - ясно почему, меня же все-таки вытащили из тесных, жутких и одновременно соблазнительных объятий смерти. Спасибо целителям большое.
В памяти не сохранилось ничего конкретного, все какие-то урывки и факты: было плохо, больно, кто-то что-то говорил, другой кто-то неизвестно зачем кричал, потом снова больно, потом хуже, хуже... Потом совсем ничего.
А теперь белая неясность, которую не выходит сморгнуть. И тело совсем не ощущается.
– Дочка? Ты очнулась?
Я повела бесполезными глазами и немного в стороне от себя нашла бело-цветное пятно, очертаниями напоминающее человека. Хотела ответить, но поняла, что рот занят каким-то аппаратом, не дающим издать и звука.
– Я позову Истаба.
Лекарь не заставил себя ждать. Первым делом снял маску с моего лица, потом закапал чем-то глаза и взор, наконец, прояснился, являя исхудавшее лекарское лицо и взволнованное - матери.
– Видите меня, соль-арэо?
Я кивнула.
– Попробуйе сказать.
– Кхр... дха... Да.
– Хорошо. Вы не чувствуете ничего - это действия препаратов, но ситуация все еще тяжелая. Нам удалось сохранить плод, однако пока угроза выкидыша сохраняется. Вам нельзя волноваться, вставать, даже садиться нежелательно. Контакты строго ограничены, думаю, вы понимаете, что это необходимая мера.