Цена обольщения
Шрифт:
— И клубники. Мне ужасно хочется клубники и вишни, — добавила маркиза.
Шарлотта фыркнула:
— Прошу простить меня, Изобел, новость, безусловно, замечательная. Но у меня пятеро детей. Поэтому известие о том, что замужняя женщина находится в интересном положении, вовсе не интересна. Продолжай, Люси. Расскажи, что ты узнала.
Эвелин улыбнулась маркизе. Влюбленная в своего мужа ее подруга просто лучилась счастьем. Она так радовалась, что даже грубость Шарлотты не смогла испортить
Как бы Эвелин хотелось иметь ребенка! Еще до замужества она мечтала о муже, который будет ее боготворить. Но не получила ни того ни другого. Она крутила обручальное кольцо, сгорая от желания сорвать его с пальца и швырнуть в камин.
— Так вот, служанка услышала эту захватывающую историю от одного из наших лакеев, а тот узнал ее от грума леди Карстэрз. Он утверждает, будто видел, как прошлой ночью на ступеньках Сомерсон-Хауса леди целовала лакея.
Сердце Эвелин остановилось.
Дамы одновременно охнули, и Эвелин показалось, что в ее гостиную ворвался порыв ветра. Она удивленно посмотрела на Сэма. Но он встретил ее взгляд с непроницаемым видом. Ни чувства вины, ни сожаления, ни раскаяния не промелькнуло в его глазах. Да и слышал ли он вообще, что сказала Люси?
— На моем балу? — переспросила Шарлотта, прижав руку к груди. — Принесите нюхательную соль… я сейчас упаду в обморок!
Элоиза ткнула ее локтем в бок.
— Не упадешь! Люси, а твоя служанка не знает, кто эта леди?
Люси захихикала.
— Нет. Она уткнулась лицом в ливрею лакея, а тот крепко прижимал ее к себе. Мне кажется, это была Элис Кокс. Она питает слабость к представителям низшего сословия. Любит грубых мужиков.
Марианна покачала головой:
— Нет. Элис весь вечер танцевала с младшим сыном лорда Мелроуза. А это уже само по себе скандал. Они не отходили друг от друга четыре танца, а ведь она знает, что предел — три.
Элоиза поморщилась.
— Кем бы ни была эта женщина, ужасно крутить роман с простым лакеем! Он никогда не сможет купить ей украшения или другие подарки, что так любят леди.
— Но он может подарить ей кое-что другое, — многозначительно заметила Люси.
Эвелин осмелилась вновь взглянуть на Сэма. Ее щеки пылали. В любой момент кто-то из ее гостей мог вспомнить, что она рано уехала с бала, или увидеть Сэма в углу гостиной. Эвелин смотрела на слугу осторожно из-под полуопущенных век.
Шарлотта раздраженно вздохнула.
— Почему мужчине не возбраняется волочиться за каждой юбкой, будь то служанка или горничная, а вот леди разрешено заводить отношения лишь с представителями собственного класса? Никто ведь не думает о Сомерсоне хуже лишь потому, что он затащил к себе в постель служанку.
— Только одну? — спросила Люси, и Шарлотта
— Кто может быть скрытнее слуги? — спросила Марианна, и в ее глазах заплясали озорные искорки. — Нет, мне и в голову не приходило изменять Уэстлейку, но задумайтесь. Слуга испугается потерять место, если не выполнит приказ своей госпожи, поэтому он будет усердно выполнять и основную работу, и ту, другую.
«Нет, это было не так», — говорил взгляд Эвелин, устремленный на Сэма.
— И кто может быть опаснее? — подхватила Изобел. — Слуги знают все. Им известны самые сокровенные тайны. Одно неосторожное замечание, и то, что вы хотели скрыть, просочится на кухню, а потом распространится по всему Лондону. Обратите внимание на этот случай с леди, осмелившейся обнять лакея. А что, если она просто споткнулась или потеряла туфельку?
Выражение лица Сэма не изменилось. Эвелин не могла себе представить, чтобы он хвастал своими победами на любовном фронте перед Старлингом или лакеем из соседнего дома. Он был преданным слугой и благородным человеком. Эвелин не стоит его опасаться.
Или она ошибается? Эвелин поежилась.
— И все же это очень удобно, не так ли? Все это могло бы произойти и за закрытыми дверями ваших собственных домов. Кто знает? — произнесла Шарлотта.
Дамы согласно закивали. А Эвелин судорожно сглотнула, представив Сэма в своей постели.
Элоиза широко улыбнулась:
— Кем бы ни была эта женщина, теперь всем известно о ее проделках, поскольку ей хватило дерзости поцеловать слугу средь бела дня…
— Кажется, ты сказала, было слишком темно, чтобы разглядеть ее лицо, — возразила Эвелин.
Элоиза взмахнула рукой, на которой блеснули желтые бриллианты.
— Конечно же, было темно. Но это ничего не меняет. Вот увидите: пройдет несколько часов, и ее личность будет установлена, а репутация запятнана. — Она вздернула подбородок. — И не надо делать такое ошеломленное лицо, Эви. Единственная женщина в Лондоне, в которой мы можем быть целиком и полностью уверены, — это ты.
На этот раз Эвелин не осмелилась взглянуть на Сэма. Она ощущала, как предательская краска стыда поднимается по ногам к голове.
— Ну конечно же, Эвелин не могла быть той женщиной! Она — леди до кончиков ногтей, — встала на защиту подруги Марианна.
— А может, она решила немного расслабиться, — возразила Люси. — Особенно теперь, когда этого жеребца Филиппа здесь нет.
— Люси! — ошеломленно воскликнула Эвелин, но Элоиза раскрыла сумочку и достала оттуда листок бумаги.
Сердце Эвелин болезненно сжалось. Неужели к Элоизе каким-то образом попала записка, которую ей принесли вчера вечером?