Цена ошибки некроманта
Шрифт:
— Не знаю. Смотри, — он кивнул на несколько листов, поверх которых лежала, кажется, конторская книга.
— На что именно?
— Почерк, — не стал долго мусолить Клет. — Конторская книга заполнена Донтом, на документаx этих, из каморки, тоже только его следы. Пока предварительно, эксперты дадут официальное заключение, но ошибка практически исключена…
А почерк был разным. Совершенно. В конторской книге — быстрый, угловатый, неразборчивый, в бумагах — округло-витиеватый, почти каллиграфический, с «кудрявыми», в завитках, цифрами.
— У меня бабушка похоже писала, — задумчиво хмыкнул Блак. Ему было сложно читать, а вот если не пытаться искать смысл в письменных завитках, никаких трудностей не возникало. И, не отвлекаясь на смысл, сравнивать почерк у него выходило лучше, чем у нормальных людей. — Может, он просто разными руками умеет писать? Здесь одной, там другой.
— Может быть, но зачем? И он действительно необычный, я бы сказал — старомодный. А еще мне кажется, что я его где-то видел. У тебя нет такого ощущения?
— сть, но я же говорю, у меня бабушка примерно так же писала. Может, еще у кого из стариков. По-моему, так тогда было принято: будешь писать вот такой забoр, как у Донта в книге, чернила потекут.
— Дхур, — уронил Кириан. — У неё похожий почерк, я точно помню.
— Похожий или вот прямо этот? — поморщился Адриан.
— Сравнить надо, не поручусь.
— В любом случае непонятно. Даже если допустить, что писала именно она, почему тут следы только Донта? И почему ты в первую очередь пoдумал именно о ней? Потому что она тоже подозреваемая? Как-то сложно поверить, что эти двое объединились против журналиста…
— Дан, смотри внимательней, — сказал Кир резко. — Ты что, не узнаёшь? Схема ничего не напоминает?
Блак хотел огрызнуться, но тут зацепился взглядом за знакомый узор. Выругался, отложил книгу и поворошил листы. Выругался ещё раз.
— Ты уже понял, чего хочет добиться тот, кто это рисовал? — спросил напряжённо.
— Нет, тут за пять минут не поймёшь, тем более бумаги разрозненные, но явно что-то масштабное. Тут по меньшей мере пять слоёв.
— Разбирайся. Плевать на экспертов, удовлетворимся предварительным результатом, что могли снять — уже сняли. Выясни, что это такое и зачем оно нужно. Мне очень, очень это не нравится.
— Я посижу тут, чтобы не тратить время, — согласился Клет, который и сам хотел предложить что-то подобное. — А то во время перевозки всё еще сильнее перепутается. Заодно ребята с обыском закончат.
— А я схожу к Касадре Дхур, взгляну на её почерк. Дай мне какую-нибудь бумажку для образца. — Получив искомое, Адриан аккуратно сложил исчерканный листoк и убрал в карман. — Савина Турга уже отвезли в участок?
— Должны были, я отсюда сразу к нему ребят отправил, не хватало обоих упустить.
— Хорошо, тогда я от Дхур в участок. Как только что-нибудь прояснится, лови меня там.
Правда, далеко уйти он не успел, Клет опять окликнул с порога комнаты. Только на этот раз речь шла, наконец-то, об улике, пусть косвенной, но — важной. Среди бумаг нашлось короткое письмо от Моррига Виста. Журналист заявлял аптекарю, что знает его тайну, и предлагал встретиться в кафе в Фонте, чтобы обсудить условия обнародования этих сведений. Встреча была назначена утром в день отъезда Виста в Клари, что косвенно подтверждало предположение Блака: до посадки в поезд эти двое успели познакомиться. Жаль только, никаких намёков на суть тайны послание не содержало.
Какой всё-таки ценой Зенор Донт исцелился двадцать лет назад? И выкладки по какому некромантскому ритуалу нашлись у него теперь?..
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ, в котoрой нависает угроза
Железную Каси Адриан побеспокоил напрасно, да ещё и обидел ненароком, отказавшись остаться на обед. Но ему даже не пришлось доставать образец и о чём-то просить: на газетном столике лежало несколько подготовленных к отправке пиcем, и беглого взгляда вполне хватило, чтобы понять, насколько отличается почерк старой некромантки от нужного. Поэтому затевать разговор Блак не стал, буквально на пороге спросил какую-то ерунду о предчувствиях женщины, не получил внятного ответа и умчался дальше. Но сделал себе мысленную зарубку заглянуть к госпоже Дхур потом, после окончания расследования, чтобы спокойно пообщаться.
Про то, что в музее его дожидается Лавиния, Адриан прекрасно пoмнил и даже собирался её забрать, но свои коррективы внесла погода: испортилась, безнадёжно и резко. Клари словно отыгрывался за несколько дней затишья, вновь вернув на свои улицы привычную приморскую осень. Шквалистый ветер рвал с деревьев листву, подгонял прохожих и обрушивал на них потоки воды. Но чуялось, что это только начало: воздух пах близким штормом. Местные спешили укрыться от непогоды, и вытаскивать столичную гостью в такое ненастье некромант посчитал жестоким. Лучше он после допроса возьмёт машину и прокатится до музея и обратно. Да, использование служебного положения в личных целях, но иногда можно.
Кроме того, присутствие её рядом неизменно отвлекало от дела. У негo, конечно, получалось сосредоточиться, если сделать над собой усилие, но взгляд то и дело сам собой цеплялся за аппетитную фигурку, зря госпожа судья ему в этом не верила. А стоило зацепиться взгляду, и мысли тоже норовили уйти не туда.
Вообще, Адриан всё больше понимал, что дело не только во внешности. Лавиния нравилась ему целиком и полностью, во всей совокупности собственной натуры. Женственная, упрямая, честная, гордая и сильная. Искренняя и уязвимая. Очень хотелось посмотреть на неё в рабочей обстановке — строгую, сосредоточенную, в этой своей умопомрачительной узкой юбке, которая своим видом напрочь отбивает cпособность к рациональному мышлению. Нет, он действительно всегда любил фигуристых женщин, но никогда не думал, что такая женщина в подчёркнуто строгой одежде может выглядеть настолько возбуждающе. Халатик её, конечно, вне конкуренции, но то ведь халатик…
А ещё её характер и взгляд на мир заставляли задуматься о собственной жизни. Но эти мысли Адриан гнал от себя еще более решительно: они были слишком неприятными и некстати.
Блак ввалился в участок, по-собачьи встряхнулся, ритуально поругался на мерзкую погоду родного города — осенью её тут ругали абсолютно все, но Клари от этого любили не меньше.
— Шериф! — обрадовался ему как родному дежурный по участку. — Наконец-то вы, а то там задержанный ругается, дочь его еле угомонили…