Цена ошибки некроманта
Шрифт:
Пару раз она подловила Зенора в разговорах. На незнании каких-то вещей или, наоборот, на уверенных ответах на вопросы, которые должны были ставить в тупик. Младший алхимик начал её избегать.
До мысли об одержимости и вселившемся духе дошла не сразу, но как-то быстро. А потом немного наглого блефа — и Донт сам всё рассказал.
В нём действительно сидел дух Этеона Отока. Благодаря инкопотензии и нейтральной сути бесконтрольное поглощение энергии из живых замкнулось на собственные силы, образовался такой естественный круговорот, который еще и энергетическую структуру изменял, так что опознать в Донте одержимого было невозможно.
Первое время две сущности в одном теле ещё пытались бороться, но быстро поняли, что другого шанса не будет у обоих, и договорились. Зенор, уже смирившийся с приговором, радовался каждому дню, Этеон, давно мёртвый, считал роль наблюдателя гораздо лучше призрачного полунебытия, в котором генерал застрял в то злополучное утро ритуала. А там, глядишь, с естественной смертью Донта и его «пассажир» отправится на перерождение.
Касадра пожалела обоих, и никакого повода заподозрить во лжи те не давали. И женщина согласилась молчать. Вот только одно дело — покрывать безобидную разумную душу или смолчать о смерти противного человечишки, шантажиста, которого ей ни на волос не было жаль, а совсем иное — то, что они собирались сделать сейчас.
— И чего они добиваются? — хмуро спросила я.
— Я не могу сказать точно, со мной не советовались, — уклончиво ответила Дхур.
— А что вы подозреваете?
— Оток считает то, что случилось, своей собственной ошибкой и как-то обмолвился, что хотел бы её исправить. А как — я не знаю. Не то отколоть наш лепесток от соседнего совсем, не то Разлом убрать… Он никогда не говорил, чем именно расстроен: появлением Разлома, тем, что застрял в нём, или тем, что не сумел выиграть войну.
— Ладно, и что со всем этим могу сделать я? — перешла к самому насущному.
— Адриан полезет геройствовать. Я не знаю, насколько Донт отличается от остальных одержимых и насколько он опасен — может быть, получится справиться малой кровью. Но если нет, Дана это не остановит. Я боялась, вообще один сунется, но нет, Кира с собой позвал. Тот, если что, поймать поймает, но не вытянет один. Якорь нужен, кто-то близкий.
— Вы серьёзно думаете, что ради подозрительной тётки, которую он знает несколько дней, Дан вернётся с того света? — спросила я мрачно.
— Уж какая есть, других не появится, — возразила некромантка сухо и поднялась со стула. — Мать его умерла, а у кошек мозгов маловато, эти позвать не смогут. Ну так что, решай! Отсюда точно не дотянешься.
Несколько секунд я стояла неподвижно, рассматривая её. Собранная, хмурая, с тяжёлым цепким взглядом — куда девалась чудаковатая старушка!
Вот только поверить той старушке было бы легче. А сейчас я чуяла — или намеренно искала — подвох. Касадра явно недоговаривала, и недоговаривала многое. Она знала куда больше, чем рассказала, она просто не могла не воспользоваться возможностью и не познакомиться ближе со столь неординарной личностью. Мне, которая никогда осoбо не интересовалась историей, и то было любопытно! И тот, кто вернулся из забвения, наверняка тосковал по нормальному общению и вряд ли мог отказаться от общества близкой по духу женщины.
Но тратить время на выяснение этих подробностей сейчаc было глупо. Меня занимал один вечный вопрос: что делать?
Не поверить. Остаться здесь, ждать, надеяться на чудо и не иметь возможности ни на что повлиять. И если Адриан действительно умрёт — до конца жизни терзаться вопрoсом, могла ли я помочь или нет?
Поверить. Наверное, тоже ничем не помочь и тоже терзаться, но с одним небольшим утешением: я хотя бы попыталась.
А если окажется, что Касадра Дхур заодно с одержимым и я понадобилась в качестве дополнительной жертвы или заложницы… Что ж, тут оставалось положиться только на Блака. Шантаж вряд ли его остановит, а со всем остальным некромант справится. В худшем случае я просто умру, а это, по-моему, всяко лучше мук совести.
Молча развернувшись на месте, я прошла в дальний угол зала, где на крючке висела моя куртка. Проку от неё будет немного, но не в одной же блузке идти!
— Как мы туда доберёмся? — обернулась к ступавшей следом некромантке, тщательно застёгивая пуговицы. Пальцы подрагивали. — Адриан говорил, что дорога сложная, а там еще и темно. Не говоря уже о погоде.
— Если надo — дойдём. Вот юноша нас до конца Приморской довезёт, быстрее получится, — решила она и выразительно уставилась на полицейского.
— Я? — не сразу сообразил тот. — Госпожа Дхур, у меня распоряжение от шерифа, я должен…
— Ваш начальник, скорее всего, не переживёт сегодняшнюю ночь. Особенно если вы продoлжите пререкаться в том же тоне.
Молодой полицейский совершенно опешил, замер на несколько секунд, и глаза его заметно округлились от удивления.
— Госпожа Дхур, — наконец, опомнился он. — Вы хорошо себя чувствуете?..
— Отвезите нас, пожалуйста, — поддержала я старую некромантку, которая на слова полицейского ответила странной обречённо-насмешливой гримасой. — Всё равно сюда никто не сунется, а вы потом вернётесь, Блак и не узнает ничего.
— Отвезите, юноша, — немного изменившимся тоном, сварливо проговорила Касадра. — Не отправишь же ты двух женщин пешком?
Смена тактики с её стороны оказалась удачным решением, полицейский вздохнул и всё-таки поднялся, тихo бурча себе под нос что-то о возможном недовольстве капитана.
В открытую дверь ворвался такой порыв ветра, что ручку лишь чудом не вырвало из моей ладони. Юбка плеснула по ногам, и я с тоской вспомнила некупленные штаны. Какая разница, как они выглядят, главное, было бы так удобно…
Но сокрушалась о собственной непредусмотрительности уже на ходу, поднимая выше воротник куртки и локтем защищаясь от ветра. Творец! Ведь это мы посреди города, а каково будет на скалах?!
Ругая погоду и свою доброту, полицейский, чьего имени я так до сих пор и не узнала, трусцой преодолел расстояние до припаркованной рядом машины, которую Блак, на наше счастье, не забрал. Вежливо открывать и придерживать дверь не стал, нырнул на переднее сиденье, предоставив нам рассаживаться самим. Мы предпочли сесть сзади.