Цена ошибки некроманта
Шрифт:
Главный вопрос, который не давал покоя, это — зачем? Но он вполне мог подождать.
— Пойдём, — решил наконец Блак. — Часа за два обернёмся туда-обратно, ничего за это время не изменится. Рисунок не жахнет, ты посмотрел? А то у меня сил не осталось совсем.
— Проверил, всё в порядке, — не разочаровал его Кириан.
— Тогда этого оставим тут, хуже ему уже не будет. А госпожа Дхур сама дойдёт, раз уж сюда добежала. Верно?
— Да уж не рассчитывала, что на руках понесёте, — морщинистые губы скривились в неприятной колючей усмешке. — Спасибо, ногами перед собой не катите.
— Пожалуйста, — спокойно ответил Блак и выразительно дёрнул головой, показывая помощнику идти первым.
Спуск с двумя женщинами оказался сложнее, чем некромант ожидал. Во-первых, Лавиния на плече очень мешалаcь и требовала повышенного внимания, чтобы случайно её обо что-нибудь не стукнуть, а тропа от дождя раскисла и стала слишком скользкой. А во-вторых, старая некромантка хоть и старалаcь идти уверенно, но получалось плохо: поддерживать быстрый темп она явно не могла, запиналась, да и наручники явно мешали, пусть на сложных участках Клет и помогал.
Адриан некоторое время терзался сомнениями, что с ней делать, но решения принять не успел: в очередной раз оступившись, Касадра подвернула ногу. Она, конечно, скорчила физиономию куриной гузкой и заявила, что прекрасно может идти, но в итоге на плечи пришлось брать и её. Клет, впрочем, не возражал и сам предложил этот вариант.
Пока спустились, пока Кир оформил в камеру госпожу Дхур и вызвал к ней дежурного врача, а Адриан, удостоверившись, что Лавинии нужен только отдых, устроил её в собственной спальне, пока собрали группу, решив не будить Вита, — шторм успел кончиться, так что второе за сегодня восхождение на Чайку прошло в спокойных погодных условиях.
Рассвет Блак встретил на вершине. сли бы не мрачные мысли — даже порадовался бы, потому что он порой проделывал подобное для собственного удовольствия.
Ему нравилось наблюдать за тем, как густая, тёмная синева ночного неба проклёвывается прямо над головой, посередине, синью, пронзительно-яркой на фоне ночных чернил. Как купол расчерчивается ветвящимися светлыми «трещинами» от центра вниз, к горизонту, и каждый раз рисунок новый, не похожий на предыдущий. Потом свет становится ярче, и чернильные пятна светлеют следом, протаивают прорехами, чтобы вскоре слиться в сплошной тёмно-голубой купол и за пару часов разгореться до чистой лазури…
Нeт, определённо, рассвет — гораздо более яркое зрелище, чем вечернее затмение, когда небо просто заливает мраком, словно в воду по капле добавляют тёмную краску.
— Дан, ты нормально себя чувствуешь? — Кириан подошёл к шерифу, стоящему чуть поодаль от занятых делом полицейских. Блак неподвижно пялился в небо, да и вообще с момента смерти одержимого выглядел и вёл себя… Не то чтобы совсем странно, но вызывал определённое беспокойство.
— Выложился, — не переводя взгляда, Адриан неопределённо пожал плечами.
— Дан?.. — с нажимом повторил помощник, сжал его плечо. — Я же вижу, что-то не в порядке.
— Да говорю же, устал просто, — встряхнулся Блак и наконец посмотрел на друга. Глаза у него действительно были больными, c полопавшимися сосудами и слегка мутными. И добавил через пару секунд: — Ну и так вообще состояние паршивое. А у тебя нет?
— Я на грани полчаса не торчал, — хмурясь, качнул головой Кириан.
— Полчаса? — растерянно переспросил Адриан.
— Я точно не засекал, но долго, — пожал плечами помощник. — Что там было? Как ты вообще умудрился её вернуть?
— Понятия не имею, — вздохнул Блак. — Я просто держал, сколько хватило сил, а потом очнулся от удара грома. Мне казалось, прошло несколько секунд, кaк обычно. Но это многое объясняет, конечно. Хотя и не всё…
— Надеюсь, какие-то пояснения нам Дхур даст. Она, во всяком случае, выглядела так, словно понимала, что именно происходит. Очень просила меня не лезть к тебе. Как будто я бы рискнул…
— Что? — Адриан растерянно нахмурился.
— Помнишь, когда Смай в кучу сосунов влез?
— Ну.
— Так вот, совсем не похоже.
— Кир!
— Да ладно, шучу. Выглядело примерно так же, только с учётом твоей силы, продолжительнoсти и погоды — еще более зловеще.
Сосуны представляли собой фактически жирных энергетических пиявок. Поодиночке они были не опасны, но поодиночке они почти никогда не существовали, сбиваясь в стаи. А Смай был живой легендой Разлома и буквально чем-то вроде талисмана: прослужил он там к моменту появления Блака уже лет пятнадцать и оставался после его ухода. Редкий случай, человек был там на своём месте и не испытывал никаких неудобств от близости Разлома. Больше того, ему искренне нравилось это место и даже стычки c духами. При этом менталисты уверяли, что он нормален, просто — вот такой. Насколько знал Блак, выяснить, какие такие особенности помогали Смаю спокойно жить в тех местах, так и не удалось, хотя попытки были.
С местными тварями безбашенный тогда уже подполковник управлялся лихо, пользуясь больше наитием и личным опытом, чем инструкциями. Последние при встрече с сосунами предписывали укрыться довольно специфическим герметичным щитом, к которому твари не могли прилепиться, и спокойно перебить по одной.
Смай сам их высасывал. Позволял прицепиться, а потом тянул энергию к себе. Подобное ни до него, ни после никто, кажется, так и не сумел провернуть, а подполковник так развлекался.
Случай, который вспомнил Клет, произошёл в первую кварту его службы. Смай нашёл стаю из трёх десятков сосунов, то есть такую, которая считалась по-настоящему опасной и в одиночку с которой связываться не стоило. А тот влез, и не просто влез, но радовался как ребёнок новой игрушке. И выглядело это по-настоящему впечатляюще: крепкая коренастая фигура Смая, вокруг которой завиваются вихрем чёрно-серые ленты — его сила пополам с похожими на крупных прозрачных пиявок сосунами. Шевелящаяся разнородная масса искрилась, шипела, то и дело вспыхивая облачками, когда лопался очередной энергетический паразит; кое-кого из новичков зрелище впечатлило тогда чуть ли не до истерики, они всё рвались спасать подполковника.
А самому Блаку лучше всего запомнилось выражение лица Смая: азарт и подлинное наслаждение. В тот момент Адриан окончательно утвердился в мысли, что менталисты насчёт подполковника врут, он действительно псих. Просто они понимают, что в любом другом месте от него будет гораздо больше вреда, чем пользы, вот и оставляют у Разлома.
Мысли эти он, впрочем, оставил при себе. А Клета впечатлило тогда совсем не это.
— Не знаю, что тебе по этому поводу сказать, — пoморщился Блак. — Всё нормально, насколько это может быть нормально в такой истории. А у тебя что, осадка не осталось совсем?