Цена ошибки. Трилогия
Шрифт:
Мысли капитана оборвал одиночный разрыв снаряда, упавшего примерно в трехстах ярдах от палатки. Он вздохнул, русские никак не угомонятся. Судя по разрыву, вес снаряда фунтов сорок, не меньше. Очередная пятидюймовая батарея красных? Они что, урок, который преподал "Де Мойн", не поняли? Но через полминуты следующий снаряд взорвался прямо на полосе, осколками ранив несколько техников, как раз выкативших первый из "Крусейдеров" на нее, и повредив сам самолет. "Черт, подумал капитан, а вот это уже серьезно. Это не стрельба вслепую, по площадям, где-то поблизости есть корректировщик красных". Он побежал к ближайшему окопу, которые его люди только что отрыли возле палаток, уже на бегу отдавая торопливые команды. На аэродроме взвыла сирена, и тут, капитан, уже прыгая в окоп, увидел, как на землю сошел ад.
Можно иметь сколь угодно развитое воображение, но все равно передать ощущения, с которым столкнулся человек, попавший под огневой налет целого дивизиона систем залпового огня, невозможно. Его понять сможет только такой же человек, побывавший под огнем реактивных установок. Если останется жив, конечно. Свернувшись клубочком, капитан лежал, охватив голову руками на дне окопа, а земля в это время под ним тряслась и подпрыгивала. Каждую секунду на аэродроме взрывались как минимум полтора десятка снарядов. Капитан вспомнил, как в академии старый хромой майор, прошедший почти все крупные десанты Корпуса, от Гуадалканала до Иводзимы, рассказывал им, тогда еще курсантам-молокососам, про огонь реактивной артиллерии. Про то, как нередко после таких налетов, из японских укреплений доставали сошедших с ума офицеров и рядовых Императорской армии. Они тогда ему не поверили, приняв этот рассказ за еще одну байку, которые так любят травить ветераны перед новичками. А сейчас, лежа на дне окопа, ощущая подпрыгивающую под ним землю, в такт разрывам, звучащим чаще пулеметной очереди, капитан ощутил, что еще немного, и он сам начнет сходить с ума. В довершении всего в окопе остро запахло свежими яблоками. Остатков разума ему хватило, чтобы, превозмогая ужас перед разрывами, подняться на колени и достать из аптечки в подсумке антидот. Голова уже начала кружится и темнело в глазах, когда он, с размаху, вогнал себе шприц-тюбик в бедро, прямо через толстую ткань обмундирования. Потом силы его совсем оставили, и он выпал из реальности, потеряв сознание. Последним его ощущением было осознание того, что разрывы вроде бы стихли. И он так и потерял сознание, сидя на коленях и привалившись к стенке окопа, с тюбиком в сжатой руке.
Он очнулся в той же позе, но никак не мог понять, сколько времени прошло, когда антидот все-таки поборол начавшееся отравление организма. Секунда? Минута? Час? Затем, спохватившись, он посмотрел на часы. Прошло всего две минуты. Он еще отметил, что сознание путается и у него проблемы со зрением, предметы видятся размытыми и дрожат, необходимо напрягать глазные мышцы, для того чтобы зрение стало менее расфокусированным. И тут все началось снова. Он опять рухнул на пол окопа, прижимаясь к дрожащей и прыгающей под его телом земле. И это продолжалось, как казалось капитану целую вечность. Хотя повторный огневой налет длился всего десять секунд, так, по крайней мере, показывали беспристрастные стрелки его часов. Капитан, стараясь удержаться на подгибающих ногах, встал и выглянул из окопа. Увиденное его потрясло настолько, что он на минуту потерял дар речи. Аэродрома, самолетов, прочей техники, палаток и контейнеров, всего этого не было. Не было и заснеженных деревьев и кустарника, которые густо росли по окраинам аэродрома. Даже снега не было! Вокруг, на сотни ярдов простирался просто лунный пейзаж, голая почерневшая земля, густо утыканная воронками. И усыпанная горящими обломками, в которых с трудом угадывались остатки техники, вперемешку с лежащими телами.
Камчатка. Местное время 03-07, 03 ноября. Полевая дорога от Радыгино, побережье Авачинского залива, колонна машин 21 берегового ракетного полка.
– Вас понял. Действуем по основному варианту. В командно-штабной машине горели только лампы ночного освещения, из-за этого лица всех, кто находился в КШМ-ке, представляющей из себя кунг на базе грузовика ГАЗ-63, приобрели мертвенно-синий оттенок. Из-за этого, улыбка командира полка, когда он обращался к радисту, выглядела зловещей.
– Передать по колонне, уходим на позицию возле озера Налычева! И вызови на эту позицию из укрытий в ППД все транспортеры с ракетами для повторных пусков!
Для двадцать первого ракетного полка было два варианта плана действий. Один осторожный, с развертыванием дивизионов на старой стартовой позиции. Плюсом этой позиции было, то, что она ближе всего находилась к укрытиям, к тому же машинам после стрельбы надо было проехать по открытой местности всего шесть километров, дальше дорога начинала петлять между сопками, поросшими лесом. И если бы ситуация была бы прежней, командир полка никогда бы не решился загонять дивизионы на позицию у озера Налычево. Там надо было ехать по открытой местности все двадцать километров, причем пятнадцать из них - вообще не по дороге, а по берегу океана. Тягачи АТ-Т и полноприводные грузовики ЗиЛ-157 и ГАЗ-63 по гальке, местами поросшей редкой травой и кустарником, конечно, пройдут, но скорость их продвижения будет совсем не та, что по дороге. Едва успеть до 04-00. И при наличии авиации противника командир никогда бы на эту авантюру не решился бы. Но сейчас авианосцы противника попали в шторм и оказать помощь своему десанту не могут. Аэродром на острове Беринга атакован нашими пограничниками и выведен из строя. И, как только что ему сообщили, аэродром возле Вилючинска, где тоже есть американские самолеты, тоже уничтожен огнем дивизиона реактивных установок 157 артиллерийского полка. Полностью, вместе с самолетами. У янки не осталось вообще авиационной поддержки в районе высадки. Нет, есть конечно возможность, что американцы попробуют дотянутся сюда с ближайшего аэродрома на Алеутских островах, Атту. С дозаправками у них может такой фокус получится. Но лететь сюда им придется где-то час, а уж час двадцать первый ракетный полк ждать на пусковой позиции не будет. И тогда вступает в силу единственный плюс у позиции у озера Налычево. Береговая линия тут сильно уходит на восток. С нее РЛС наведения пусковых смогут просматривать почти всю акваторию бухт Безымянная и всю - Малая Саранная, мыс Ставицкого не будет затенять им обзор, как на позициях южнее. А значит, у них есть реальная возможность покончить с последней ударной силой янки, тяжелым крейсером "Де Мойн". Это чертов крейсер уже доставил немало проблем советским войскам. Именно благодаря его орудиям американским морпехам удалось захватить весь Вилючинск и полуостров Рыбачий. Именно его пушки сдерживают части 22 дивизии. А потом можно спокойно разобраться и со всеми остальными кораблями десанта, для этого он и вызвал все тягачи с запасными боекомплектами ракет.Авиации противника нет, поэтому можно будет спокойно провести перезарядку прямо на стартовой позиции.
3 ноября, местное время 02-58. Тихий океан. 113 миль к юго-западу от острова Беринга. Ситуационный центр авианосца "Форрестол".
Минуты текли, как часы. Все, находящиеся в ситуационном центре, замерли, словно случайным словом или неосторожным движением боялись нарушить это состояние, эфемерного, но так желанного спокойствия. Шесть минут назад в центр управления авианосца поступил тревожный доклад от самолета ДРЛО воздушного патруля, о пуске противокорабельных ракет. Они идут к ордеру в две волны, в первой примерно до шести штук, во второй всего две. После пуска передовая группа "Бэджеров" отвернула на обратный курс, основная же, опять закрывшись помехами, продолжала рваться к ордеру, на скорости примерно в триста тридцать узлов. И что они задумали? Подойти поближе, чтобы выпустить оставшиеся ракеты с большей точностью? Или оставшиеся самолеты, это бомбардировщики, и сейчас они рвутся к ордеру, под прикрытием помех, для сброса бомб? Не будь этого проклятого шторма, адмирал Хэллоуэй только посмеялся бы над этими жалкими потугами красных. Да что там, его палубные перехватчики давно бы рвали эту группу в клочья, радиолокационные помехи не очень помогают против пушек и даже тех же "Сайдвиндеров". Но сейчас в воздухе только четыре перехватчика, два "Фантома", которые они сумели поднять, и два канадских "Черта". Как у них успехи?
– Арчи, не торопись, сейчас я подойду к этой дерьмовой штуке ближе! Она огрызаться не будет! Скороговоркой предупредил подполковник Браун своего штурмана-оператора, который брал в захват слабую отметку противокорабельной ракеты на своем экране. Нервничать было отчего. На перехват ракет, летевших быстрее скорости звука, у его пары "Фантомов" были считанные минуты, вдобавок опыта таких перехватов у них было маловато. Заметить, зайти в хвост, захватить и сбить цель, которая сама летит со скоростью не менее 750 узлов, да еще ночью, да еще в штормовую погоду, когда радиоэлектроника работает через пень-колоду, такому в Мирамаре не учат. Там противника изображали мишени QF-80A, переделанные из древних, как говно мамонта истребителей "Шутинг Стар". Первых реактивных истребителей в USAF, дозвуковых и с прямым крылом. Никакого сравнения, и немудрено, что его ведомый, поторопившись, уже отправил две ракеты AIM-7С в "молоко". Станция непрерывного излучения APA-157, отвечавшая за подсветку "воробьев" с их полуактивными ГСН из-за разрядов атмосферного электричества в непогоду все время сбоила. Вот и сейчас, обе AIM-7С, наконец запущенные его оператором по русской ракете, казалось бы, с убойного расстояния, опять не попали. Одна AIM-7С почему-то ушла вниз, разминувшись с целью на добрую пару километров, вторая вроде бы пошла к цели, но тоже пролетела слишком далеко от нее, неконтактный магнитный взрыватель не сработал.
– К черту "воробьев", готовь "сайды". Прокричал Браун, двинув РУДы на максимальные обороты двигателей. И, все время, всматриваясь вперед, они уже сблизились с ракетой достаточно близко. Не дай бог, проскочить цель или даже столкнутся с ней, с максимальной скоростью его "Фантома" почти в 1300 узлов это запросто может получиться. Вот он! Во мраке бушующей непогоды слабый факел реактивного двигателя заметить было непросто, если бы не хорошая работа новейшей бортовой радиолокационной станции AN/APQ-72, они бы точно не нашли его. Ну а сейчас:
– Арчи, что у тебя?
– Есть захват! Пускаю пару! В отличие от новых, и еще ненадежных AIM-7С, ракеты AIM-9B Sidewinder с инфракрасной головкой самонаведения были более испытанным средством. Более того, "сайды" уже успели повоевать в небе над проливом, разделяющим Тайвань и материковый Китай. И неплохо себя там показали, сбив несколько коммунистических МиГов. Вот и сейчас, они, вцепившись в тепловое излучение маршевого двигателя русской ракеты, как бульдоги, уже не выпустили свою жертву. Сдвоенный взрыв, вспышка в двух милях впереди, и на экране бортовой РЛС вместо четкой засветки цели появилось слабое облако обломков, падающее вниз. Все, одна ракета сбита.
– "Синий-1", я "синий-2", сбил "вампира"! Раздался в шлемофоне радостный голос его ведомого. Уже две ракеты. А ведомый возмущенно добавил:
– Нет, все-таки, какое же говно эти "Sparrow"! Надо было вешать восемь "сайдов"!
Браун еще только собрался ответить ему, когда в эфир вмешался еще один голос:
– "Синие", это "Оклахома-Сити". Вы в зоне поражения, немедленно уносите свою задницу на север, оставшиеся "вампиры" это уже наша забота!
Подполковник Браун и так с недоверием относился к бравым зенитчикам флота. Чего стоила история с фрегатом "Бивин", чьи зенитчики сбили пару своих же перехватчиков "Демон". А сейчас, учитывая предупреждения офицера с крейсера "Оклахома-Сити", он медлить не стал. Ведь этот крейсер имеет на вооружении пусковую установку зенитных ракет "Талос", с дальностью более ста километров. И, на зенитных ракетах RIM-8С, применяемых в этом ЗРК, есть и ядерные боевые части, W30 с мощностью до 4,7 килотонн. Никакого сравнения с "Бофорсами" "Бивина". И Брауну, и его ведомому совсем не хотелось оказаться поблизости от ядерного взрыва.