Цена ошибки. Трилогия
Шрифт:
А на более мелкий "Боунавентуру" канадских ВМС было даже страшно смотреть. Казалось, что волны вот-вот начнут свободно перекатываться по его палубе.
Но хуже всего пришлось трем фрегатам, пришедшим с канадским авианосцем. Они должны были усилить противолодочную оборону соединения, но пока они отчаянно боролись со стихией за само свое существование на поверхности моря. Порою волны захлестывали их почти полностью, оставляя торчащим из бурлящего моря только мачту и верхушки дымовых труб. Ни о каком противолодочном патрулировании и речи быть не могло. Правда, не могло быть и речи и о советских подводных лодках на перископной глубине. Сейчас все лодки, находящиеся в районе шторма, прячутся в глубине моря, как можно глубже от такой бешеной стихии.
Час назад погиб поврежденный русской ракетой тяжелый крейсер "Толедо". С оторванной, по первую башню главного калибра, носовой частью, он медленно тащился со скоростью 10 узлов по направлению к Командорским островам. Но волны десятибалльного шторма, заставшего его на полпути, не оставили ему никакого шанса. Поврежденные переборки, наскоро залатанные, под ударами стихии не выдержали, и крейсер стал быстро набирать воду. Положение осложнялось тем, что проложенные наскоро после пожара электрические кабели тоже вышли из строя и корабль оказался практически обесточен. Откачка воды практически не велась, и корабль все больше садился носом. Скорость его снизилась, сначала до восьми, а потом и до пяти узлов. Рулевое управление на такой скорости уже не могло удержать искалеченный крейсер на курсе, носом к волне. Приходилось подрабатывать машинами, но точно курс в таких условиях удержать очень трудно. И, в конце концов, покалеченный крейсер успело развернуть лагом к волне. И следующая волна его перевернула, как какой-то утлый челнок. Эсминец "Каннингхэм", сопровождающий "Толедо", подошел к тонущему крейсеру буквально через несколько минут, но спасти никого не удалось, уж очень все быстро произошло.
Вот в таких условиях адмирал Холлоуэй поднялся в ходовую рубку. Корабли ордера штормовали, идя носом к волне, курсом 190 градусов, со скоростью 12 узлов. Они постепенно спускались на юг, отходя от Командор. В конечном счете, это могло бы стать проблемой, если такая погода продлится несколько дней. Но флотские синоптики клятвенно обещали, что этот шторм продлится максимум до утра. "Осталось выдержать совсем немного, и уже завтра в сражении за Камчатку наступит перелом", подумал адмирал, и тут вестовой принес ему бланк радиограммы. Холлоуэй еще не дочитал ее, а на лбу уже начала обильно выступать испарина. Черт, неужели русские все-таки переиграли его? Он поднял голову и понял, что последнюю свою мысль произнес вслух, уж очень все внимательно на него смотрели. И тогда адмирал просто прочитал радиограмму:
– Радио с патрульного фрегата, он сейчас в бухте у поселка Никольское, пережидает непогоду. "Наблюдаю сильные взрывы и пожары на аэродроме. Радиостанция авиабазы не отвечает. Связь с морской базой Никольское есть, командование базы выслало патрульную группу морской пехоты на аэродром для выяснения".
– Лоуренс, повернулся адмирал к командиру авианосца, поднявшегося с ним в рубку.
– Срочно обсуди с командиром крыла, можем поднять сейчас в воздух хоть что-нибудь из перехватчиков. С расчетом того, что садиться им надо будет уже на Атту.
3 ноября, местное время 02-07. Командорские острова. Окрестности аэродрома Никольское. Отроги холмов у западного берега реки Федоскина.
"Да, правильно Сталин говорил, кадры решают все. Особенно, если это отлично обученные профессионалы. Без этих шестерых, что прилетели вместе с грузом, нам бы никогда не удалось достигнуть такого успеха". Думал про себя лейтенант Сергеев, глядя на пылающий ад, в который превратился аэродром. И вспоминая недавние действия наводчиков орудий и минометов, и корректировщика. Действия, которые просто завораживали своим законченным совершенством.
"Бух"- это вылетел первый снаряд из безоткатки. Пока он летел, расчет, который все прошедшие дни муштровали разведчики, разумеется, в перерывах между переходами, сноровисто затолкнул в орудие следующий выстрел. "Бум" -это первый снаряд разорвался, всего в трех метрах правее позиции зенитной установки.
"Банг"- вылетела первая мина из ствола одного из минометов. Сами минометы стояли в глубоком распадке позади, вместе с замершими в полной готовности расчетами и штабелем ящиков с минами поблизости. Эта позиция хорошо защищала против настильного огня, но если противник поднимет хоть один самолет с бомбами, она превратится в братскую могилу. Лейтенант только мимолетно подумал об этом, но мотнул головой, прогоняя непрошенную мысль. Не будет никаких "если". "Хлоп" - раздался послышался негромкий, из-за расстояние взрыв. На аэродроме надрывно взвыла сирена.
– Право один, дальше ноль пять! Прокричал корректировщик, сидевший с биноклем в шести метрах впереди и выше, на гребне распадка.
"Это он прямо сразу в делениях маховиков прицела поправки указывает!" -догадался лейтенант.
"Банг" - словно отвечая ему, вылетела вторая мина. Прямо в тамбуре группы блоков, образующего казарму морской пехоты, встал цветок нового разрыва.
– Накрытие, беглый четыре!
"Банг, банг, банг, банг"! Отозвались почти синхронно сразу два миномета. Конечно, их расчетам все-таки далеко было до легендарных ветеранов Отечественной войны, успевавших выстрелить шестую мину, пока пять предыдущих еще летели в воздухе, но три мины в воздухе были точно, Сергеев за это ручался.
"Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп"! Хлипкие контейнерные модули накрыло сразу восемь разрывов.
Тем временем расчет Б-10 прикончил одну зенитку двумя выстрелами и принялся за вторую. Зенитный расчет, очевидно, гревшийся в одном из вагончиков на дальнем краю аэродрома, уже добежал до своей позиции. Более того, кто-то из них оказался очень глазастый, американцы начали разворачивать стволы в сторону позиций отряда.
"Бух"! Прозвучал очередной выстрел безоткатки. "Бух, бух"! Отозвались ему двухстволки с ложных позиций. "Бум" - разрыв от выстрела встал почти рядом с зениткой. Почти рядом. "Ду-ду-ду-ду"! Застучала вражеская спарка и огненные трассы потянулись, казалось прямо в лицо лейтенанту. Он даже отстранился, пытаясь укрыться. "Дух-дух-дух-дух"! Громкие разрывы прозвучали совсем рядом. Лейтенант скосил взгляд на расчет безоткатного орудия. Уф, целый. Он высунул голову и посмотрел вниз и направо по склону. Расщелина, где сидел стрелок одной из ложных позиций, вся усеяна многочисленными воронками от малокалиберных снарядов, валяются какие-то кусочки тряпья и обломки железа.
"Сработало"- отстраненно подумал Сергеев. "А я так и не узнал, как его фамилия", с запоздалым сожалением продолжил он свою мысль.
Тем временем наводки Б-10 подправил прицел.
"Бух"! Вновь прозвучал выстрел безоткатки. "Бух"! Упрямо отозвался ему голос оставшегося стрелка ложной позиции.
Американцы тем временем вели заполошную стрельбу, но уже совсем не туда. Наверное, не заметили повторного огня с той же, вроде бы уже уничтоженной позиции и сейчас палили наобум. Но это продолжалось недолго, всего несколько секунд, которые требуется 82-мм снаряду Б-10, чтобы пролететь чуть больше трех километров. А дальше снаряд разорвался прямо на станине зенитки. В бинокль хорошо было видно, как полетели вверх обломки установки и разметало тела расчета. С дальними зенитками покончено, и наводчик Б-10, довернув орудие, стал наводится на начало взлетной полосы, куда уже выруливал первый "Скайхок".
"Бух"! Снова харкнула огнем безоткатка, и расчет Б-10 начинает заталкивать в нее новый выстрел. "Бум"! В метре перед успевшим вырулить на взлетную полосу штурмовиком встает огненный цветок разрыва. Самолет вздрагивает, словно лошадь, остановленная на полном скаку, у него подламывается передняя стойка, и еще через несколько секунд он вспыхивает. А тем временем наводчик Б-10 ищет себе новые цели. "Бух"! И сразу два истребителя с кленовыми листьями оседают на изрешеченных пневматиках от разрыва снаряда между ними. "Бух"! После взрыва снаряда вспыхивает самолет-заправщик, уже стоящий на рулежке с вращающимися винтами. Горящее топливо начинает хлестать из разбитого заправщика во все стороны, воспламеняя рядом стоящие самолеты. Летчики и наземный персонал уже пытаются спастись, но с этим у них реальные проблемы. На дальней стороне горит заправщик, вытекшее топливо из него заняло уже и рулежку, и взлетную полосу. Обойти его невозможно, по всему периметру аэродрома натянуты сразу две полосы колючей проволоки. Остается бежать только к воротам базы. Но это по направлению к позициям пограничников. И уже в зоне действия их огня, даже автоматного. Вдобавок, снайперы отряда, уже выбившие расчеты ближних зениток и пулеметных гнезд, тоже переключаются на бегущих. И американцы как-то быстро заканчиваются. Огонь отряда переключается на другие цели, минометы и безоткатное орудие продолжают расстреливать самолеты, выпуская по ним оставшиеся боеприпасы. Снайперы расстреливают бронебойными патронами казенные части ближних зениток, до которых так и не добежали расчеты. Пулеметчик, уже расстреляв оба топливозаправщика, коротким очередями дырявит большие баки с топливом. Вытекающий керосин из одного из них уже загорелся, ведь часть патронов в ленте пулемета была бронебойно-зажигательными. Автоматчики, уже не видя целей, удерживают в прицелах выходы из нескольких уцелевших вагончиков. Куда свезли девушек, Сергеев предупредил всех бойцов своего отряда, но помочь им выбраться пограничники никак не могли. Лейтенант категорически запретил приближаться к периметру авиабазы ближе, чем на сто метров. Карты минных полей, выставленных вокруг авиабазы американским саперами, у него, разумеется, не было. Но за их копошением около проволочного ограждения наблюдали дотошно, и свои выводы из этих наблюдений лейтенант сделал. Вот из одного из них выскочил высокая фигура, одетая в форму. Враг! Сразу несколько автоматных очередей сошлись на теле бегущего, бросив его на землю с подломленными ногами. Еще несколько десятков секунд ожидания. Из второго вагончика выбежали сразу три маленьких фигурки.