Цена посвящения: Время Зверя
Шрифт:
— Вообще не сплю. — Валентин поморщился и прикусил фильтр сигареты.
— Вот-вот, — кивнул Глеб. — Только орлики скоро, как накипь, сойдут. Кончается их время. А такие, как ты, были, есть и будут. Я из таких козлодоевых народных избранников делал, что ты на их фоне просто Спиноза. А уж про порядочность я вообще молчу. Там пробы ставить негде. По сравнению с ними, ты — дитя невинное. У нас, Валя, весь народ невиновен. Воруют от нищеты и в нищете всю жизнь мыкаются. Не со зла, а от безысходности на дорогу выходят. Девки — на Тверскую. А пацаны с обрезами вдоль трассы.
— Складно
— Нет, Валя, это ты им излагать будешь. Мне они не поверят, а тебе обязательно. Валентин Смертин, рубоповец по прозвищу Смерть Врагам, скажет то, что люди давно хотят услышать: закон и власть народа. Когда Орлик блеет про закон и народовластие, блевать тянет от одного вида его рожи. А с тобой любой мужик с радостью и бутылку уговорит, и в бой пойдет. Внешность у тебя такая. Доверие вызывает. Харизма это называется по науке. Важнейшая в политике вещь.
— Важнее, чем голова?
— У Гайдара голова больше и умнее твоей. Разницу чувствуешь?
Валентин презрительно фыркнул.
— Вот то-то! И простые люди ее нутром чувствуют.
За стеклом со стороны Глеба выросла тень. Приблизилась вплотную. Палец пробил дробь по дверце.
— Командир, не спать! — раздался голос облеченного властью человека.
— По башке себе постучи, мерин парнокопытный! — ответил Валентин.
Его рука слетела с руля и нырнула под куртку. Глаза стрельнули по очереди в оба зеркальца заднего вида, обшарили окрестности через лобовое стекло.
Согнутый палец настойчиво забарабанил по стеклу. Глеб отстранился.
— Открой этому дятлу, — попросил Валентин.
Глеб опустил стекло.
Внутрь просунулось невыразительное лицо со стертыми, плохо запоминающимися чертами.
— Мужики, разве не знаете, вам давно пора ехать отсюда?
— На мужиках бревна возят, — ответил Валентин. — Сам вали отсюда. А то дам в рог, на заднице до метро доедешь!
Он вытащил удостоверение, показал золотое тиснение мужчине.
— А если развернуть? — осклабился тот.
— А если — в лоб?
— А если не в бровь, а сразу в глаз? — не сдался мужчина.
Просунул в окошко руку, развернул на ладони удостоверение.
— Капитан Погодин. Федеральная служба охраны. Прошу представиться.
Валентин закатил в угол рта сигарету, задрал ее тлеющий кончик кверху.
Распахнул книжечку.
— Старший опер ГУБОПа Смертин.
Мужчина чиркнул взглядом по фотографии и строчкам в удостоверении. Удовлетворенно кивнул.
— Ребята, без шуток, не надо здесь стоять. Просто не надо — и все.
Он вытащил голову из салона, но от машины не отошел.
— Закрой окно, — угрюмо бросил Валентин и снял машину с ручного тормоза.
Глеб поднял стекло. Пригладил взбитые сквозняком волосы.
— Испугался, Глебыч?
— Нет. Я людей не боюсь.
Валентин покачал головой.
— Счастливчик. А я волков меньше боюсь, чем этих тварей двуногих. — Валентин втиснул машину в поток. — Куда теперь?
— На Октябрьскую площадь. К Первой Градской. Там покажу, куда свернуть.
Глеб прижал затылок к подголовнику, потерся,
Активные мероприятия
Срочно
Салину В.Н.
Водитель автомашины «фольксваген пассат» установлен.
Смертин Валентин Кириллович, 1967 г.р., москвич, старший оперуполномоченный ГУБОП. Дружеская связь объекта Агитатор.
Имеются материалы компрометирующего характера, в частности на тесные внеслужебные контакты с генерал-лейтенантом милиции Орленком, разрабатываемым органами ФСБ в связи с установленными фактами использования служебного положения в корыстных целях, вымогательства и сокрытия преступлений. По оперативным данным Орленок владеет недвижимостью в Испании и Швейцарии, на литерном счету в «Креди Свисс» находятся около семи миллионов долларов.
Докладываю, что «фольксваген пассат» в 21.22 въехал в подземный гараж дома 43 по Ленинскому проспекту. В 19.24 выехал без пассажира. Смертин, присвоен псевдоним — Могильщик, применяя меры обнаружения наружного наблюдения, движется по направлению Центра.
Квартиру, в которую вошел Агитатор, установить не удалось.
Наблюдение продолжаю.
Создатель образов
В подземном гараже беззвучно гулял сквозняк, облизывая гладкие выпуклости спящих машин.
Глеб постоял, прислушиваясь и принюхиваясь. Пахло сырым бетоном и бензином. В тоннель въезда стекали звуки улицы.
Он поднял с пола коробку, подхватил под мышку и пошел вдоль ряда машин к лифту. На ходу достал из кармана брелок, нажал кнопочку.
Иссиня-черный «сааб» мигнул противотуманными фарами и тихо щелкнул замками.
Глеб поднял крышку багажника, бросил внутрь коробку и плавно закрыл. Клацнул замок, потревожив тишину залитого неоном подземелья.
Глеб нажал кнопку на брелоке, замок с тихим щелчком встал на стопор.
Прошел к лифту. Войдя в кабину, достал мобильный, набрал номер.
— Получите посылку, — произнес он в молчащую трубку.
Так и не произнеся ни слова, абонент отключился.
Лифт поплыл вверх. На пятом, последнем этаже остановился. С урчанием створки расползлись в стороны.
Глеб вышел на площадку, покрытую ковром с густым темным ворсом. Вдоль панорамных окон стояли кадки с цветами. Широкие листья закрывали вид снизу. Из соседних домов окна подъезда не просматривались.
На площадку выходило три двери. Номеров на них не было. Глеб подошел к средней. Нашел на связке нужный ключ, отпер дверь. Вошел в квартиру, оставив дверь полуприкрытой.
В квартире стояла неуютная тишина необжитого жилища.
Глеб, не зажигая света, прошел через зал в спальню. Рухнул спиной на кровать и затих, уткнув лицо в ладони.
Тишина, на мягких лапах покружив вокруг, запрыгнула на спину, вдавила плечи в мягкую перину, дыхнула в затылок, и человек провалился в сон…
…Он, не открыв глаз, проснулся. По телу прошла нервная волна.