Цена посвящения: Время Зверя
Шрифт:
— Овца поганая, затопчи фазу! — прохрипел он.
— Я тебе кислород затопчу, баран, — на полном серьезе пообещал Валентин.
Веки у Родика мелко задрожали, потом нехотя разлепились.
На Валентина уставились мутные от наркоза глазки. Несмотря на наркоз в крови и мозгах, соображал Родик куда быстрее своих охранников.
Лицо замерло. Потом дрогнуло. Глазки лихорадочно забегали. Родик искал выход из западни. И не нашел.
На лице стала проступать обреченность. Уголки размазанных губ потянулись к
Валентин молчал и, не скрывая брезгливости, следил, как лицо Родика превращается в маску карлика, приговоренного к четвертованию.
— Что пялишься, мент? — со слабым вызовом в голосе произнес наконец Родик. — Я ничего не скажу.
Валентин посмотрел на его забинтованную ногу. Вытянул к ней руку, разлапив сильные пальцы.
Родик инстинктивно дернул ногой и тихо взвизгнул от боли.
Валентин провел рукой над телом Родика и опустил ладонь ему на лицо.
— Была бы нужда, Родя, ты бы уже в прямом эфире «Эха Москвы» всех с ботвой сдавал.
Валентин сжал пальцы. Кожа на лице у Родика оказалась тонкой и мерзко липкой, как у резиновой маски.
Родик терпел не долго, заскулил и стал жадно сосать воздух через зазор между пальцами Валентина.
— Молчи, Родя, молчи дальше, — зло прошептал ему в ухо Валентин. — Только вся проблема в том, что тебе не поверят, хоть ты и весь из себя блатной. А мне, менту поганому, поверят! Скажу, что ты всех сдал, значит, так и было.
Он отнял руку, вытер пальцы об одеяло.
Родик громко всхлипнул.
— Суки вы все, — прогнусавил он. — В параше вас топить надо!
Валентин усмехнулся.
— У тебя какой разряд по плаванию, дятел? Через час сам в заплыв уйдешь боевым тюленем. Пока! Вынырнешь из очка, звони.
Он направился к двери. Развернулся.
По сморщенному лицу Родика текли крупные слезы.
— А это идея, — пробормотал Смертин.
Снял с пояса мобильный. Пропиликал набором номера. Громко, чтобы слышали за дверью, произнес:
— Рудаков? Валя говорит. Собери мужиков. Да, весь отдел. Работа подвалила.
— Валя, ты что, сбрендил? — раздался из трубки голос жены. — Вы там опять нажрались?
— Не твое дело, — точно в текст сценария попал Валентин.
Он отключил связь. Помахал на прощанье Родику и вышел из палаты.
Временно конфискованный «фольксваген» радостно мигнул фарами и щелкнул электрозамком. Валентин, поигрывая брелоком на связке ключей, подошел к машине.
— Твою маму! — простонал он.
Капот сильно накренило влево.
Валентин потыкал носком ботинка дряблую шину. Осмотрел стоянку машин. Сорвать зло было не на ком. И позвать на помощь тоже.
— А есть ли у этого пентюха запаска, я и не знаю, — вслух произнес Смертин.
Подошел к багажнику, распахнул крышку. Заглянуть внутрь не успел.
Шею обожгла жгучая боль, и
Вне очереди
Секретно
т. Салину В.Н.
Захват объекта Могильщик прошел успешно. Продолжаю активные мероприятия в отношении установленных лиц из окружения объекта Агитатор.
Расконсервировал спецобъект Лагуна для сбора и фильтрации задержанных.
Открыв глаза, он подумал, что все-таки попал в госпиталь. Вокруг пахло лекарствами и особенной, стерильной больничной чистотой.
Стены были покрыты белым кафелем. Чистые плитки бликовали от яркого света.
— Этот в норме, — раздалось откуда-то вне поля зрения Валентин Смертин.
Он уже окончательно пришел в себя и понял, что лежит на спине, а руки и ноги намертво привязаны к металлическим дужкам.
— Док, это ты про меня? — спросил Валентин.
Над ним склонилось лицо в очках. Рот и нос закрывала марлевая маска.
— Про тебя, друг мой. — Этот голос Смертину не понравился. Механический какой-то, без тепла.
Лицо врача исчезло, и его место заняла физиономия другого мужчины.
Поначалу Валентин не сразу определил его возраст. Путался между седым ежиком волос и гладкой молодо выглядевшей кожей лица.
«За сорок», — почему-то решил Валентин.
По глазам мужчины вообще ничего прочитать было невозможно. Два стальных шарика, а не глаза. Серые, непроницаемые и холодные.
— Взяли, — скомандовал мужчина.
Под спиной у Валентина что-то щелкнуло. Насильно тело согнули пополам. И он оказался сидячим в кресле на колесах.
Валентин с удивлением осмотрел комнату. То, что представлялось операционной, на поверку оказалось процедурным кабинетиком. Но кроме обычных стеклянных столиков и шкафчиков, в кабинете стоял письменный стол. И видеокамера на штативе.
— Догадался, где ты, или пояснить? — спросил мужчина.
Смертин попробовал на крепкость путы на руках и ногах. Широкие ремни из толстой кожи даже не пошевелились.
— Вижу, догадался.
— Мучить будешь? — усмехнулся ему в лицо Валентин.
Мужчина отрицательно покачал головой.
— Нет нужды. Ты уже все сказал. — Он ткнул пальцем в сгиб локтя Валентина. След от укола ответил тягучей болью. — Чистосердечно и без выкрутасов.
Валентин покусал нижнюю губу. Лихорадочно стал соображать, что же мог выболтать и как это скажется.
Мужчина следил за его потугами с непроницаемым лицом. Только металлом отсвечивали зрачки.
— В Рязань ты не поедешь, это главное, — смилостивился мужчина.