Цена правосудия
Шрифт:
Он обвёл взглядом помещение, в котором оказался. Небольшая комната, являющая собой образец некой варварской эклектики: кирпичные стены, на столе из тёмного дерева — несколько зажжённых свечей, кровать, на которой он сидел, тоже деревянная, довольно изящная, как и оконная рама. А вот за окном… за окном виднеется та самая туманность.
Парень подошёл к окну, постучал по запаянному стеклу, вздохнул, помотал головой. Никаких сомнений у него не осталось. Не экран, обычное стекло, но, похоже, очень прочное. А вот за ним виднеется настоящая звёздная ночь, которую никогда не сменит день. Брюнет высунулся из окна и увидел, что кирпичная стена уходит вниз на десяток метров, а потом словно бы обрывается в звёздную пропасть.[3]
— Ну ты и соня, тебя даже вчерашний шторм не разбудил, — раздался знакомый голос откуда-то справа.
Парень повернул голову и увидел лыбящегося в дверях Мажора. Тот стоял, прислонившись к деревянному косяку. Его зеленоглазый тоже увидел по-новому и удивилсякак-то незаметно прилипшей кличке. И почему ему дали именно ее?
Худой парень с немного мальчишескими чертами лица, копной, пожалуй, слишком светлых волос и довольно доброй и приятной улыбкой. Почему его окрестили мажором, непонятно: обычная клетчатая рубашка джинсы, ничего сверхъестественного- ни золотых цепей, ни надменного взгляда или разговора “через губу”.
— Всегда хотел это сказать, — сообщил он и подмигнул.
Несомненно, это была какая-то шутка, которую зеленоглазый даже не пытался понять.
«А вот, кстати… Голоса интересовались моим именем, а ведь я им не сказал, хотя…» — он оборвал себя на середине мысли и подавил желание скрипнуть зубами. Ведь во сне-то он своё имя знал! Точно знал! Так почему сейчас оно ему вновь неизвестно?
— Ты в порядке? — озабоченно спросил мажор, заметив его смятение.
— Думаю, да, — брюнет помотал головой, — просто много пищи для размышлений. А вот ты выглядишь непривычно.
— Да так же я выгляжу, — махнул рукой мажор, — просто мы теперь видим иначе, больше замечаем. Ты не обратил внимания?
— Обратил, — черноволосый постучал по раме, — и поэтому такие вот деревянные рамы на окне космической станции вызывают ещё больше вопросов чем на арене. Разве не должен быть иллюминатор?
— Подожди, пока из больницы не выйдешь, — хмыкнул блондин и тут же хлопнул себя по лбу, — Ну да, точно, тебе же надо показаться Смотрителю.
— Зачем?
— Ну, она даст тебе важную информацию о мире, а кроме того… — парень пошевелил пальцами в воздухе, подбирая правильные слова, — это сложно объяснить, но ты сам поймёшь. Мне сказали тебя привести, когда ты в себя придёшь.
— Идём, — кивнул брюнет, направляясь к двери.
***
За пределами палаты, больница представляла собой не менее странное зрелище. Всё то же сочетания откровенно древней отделки с необходимыми на космическом комплексе элементами вроде аварийных дыхательных масок — правда, они выглядели скорее как маски чумных докторов, шлюзовых камер с герметичными металлическими дверьми, запиравшиеся и прочих знакомых по научной фантастике предметов. Кстати, пока они шли, выяснилось, что брюнет в прошлой жизни увлекался научной фантастикой. По крайней мере, значение некоторых предметов обихода он угадал сходу и даже понял пару мета-шуток Мажора и смог ввернуть свою, когда тому пришла в голову очевидная аналогия со вселенной «Молота войны».
— Нет, не то. Там привычные для космической фантастики технологии в непривычном сеттинге, а здесь — средневековые здания, построенные на астероиде. Пасынков Вселенной читал?
— Где обитатели космического корабля деградировали в варваров? Конечно! — мажор усмехнулся, — только наши хозяева словно бы оказались в космосе куда раньше положенного. На пару тысячелетий так точно.
— Вот именно. Вопрос только — как и почему так вышло?
— Ну, возможно, мы ещё узнаем… Кстати, пришли, — блондин остановился у двери, отделанной бронзой и медью, скрестил руки на груди, — дальше тебе надо идти одному.
— Хорошо, — кивнул брюнет и коснулся изогнутой ручки, — что там?
— О, тебе понравится! — расплылся в улыбке Мажор.
Зеленоглазый пожал плечами и открыл дверь. Внутри была…
Длинная софа, на котором полулежала девушка столь прекрасная, столь восхитительная, что…
Парень нахмурился и помотал головой, отгоняя странный образ, и окинул помещение быстрым взглядом. Тканевые обои с простым узором в виде цветочных вьюнов, кушетка рядом со стеной и ни одного окна. А вот у противоположной стены, он увидел …
Четырёхрукую красавицу в широкополой шляпе ведьмы. Она посмотрела на него и улыбнулась. Её голос, как чарующая музыка, обволакивал слух…
— Хватит, — сказал черноволосый, отгоняя видение.
— Невозможно, — раздался механический голос, далёкий от чарующих ноток, — облик совершенства нужен для того, чтобы вдохновить аколита, и никогда раньше не подводил.
— А сейчас подвёл, — сообщил парень, поднимая взгляд на собеседника.
Последовала попытка соткать ещё одно видение, но на этот раз зеленоглазый был готов, и прекрасный сон соскользнул, не успев зацепиться даже на секунду. Вместо очередной красавицы парень увидел серебристого автоматона, нижняя часть которого была прикреплена к тумбе, похожей на стойку пианино. Даже клавиатура была, над которой порхали механические пальцы.
— Вы должны… сейчас быть…
— Одурманен видениями, я понял. Поэтому и сказал — хватит. Пожалуйста, — парень пожал плечами, — это неприятно.
— Видение совершенства помогает аколиту расслабиться и способствует откровенности, — заявил механизм.
— Не для меня. Поэтому, если обстоятельства позволяют, я бы предпочёл обойтись без такого «комфорта». Это возможно?
Автоматон молчал некоторое время, и было слышно, как в механизме щёлкают шестерёнки.
— Да, — наконец был вынесен вердикт.
— Вот и хорошо. Для начала — как мне к тебе обращаться?
Робот замер на мгновение:
— Обычно такого вопроса не возникает, ведь аколит придаёт мне форму и имя. Но в рамках исключения… Называйте меня Аргента, избранный аколит.
— Хорошо, Аргента. Я хотел бы узнать, зачем я здесь.
— В этой комнате, или… в целом?
Черноволосый вновь пожал плечами:
— Пусть будет для начала «в этой комнате».
— Я могу ответить на большую часть стандартных вопросов аколита, а кроме того — провести анализ его Дара.