Цена слова
Шрифт:
Ещё раз вдох-выдох. Более спокойный.
Девичьи слёзы прекратились, но всхлипы продолжались рефлекторно — диафрагма привыкла к рыданиям. Я уложил её на кровать, укрыл одеялом. Пусть в себя придёт, а то разговора не получиться. Сам сел на стул напротив, устало запрокидывая голову и включая погромче плеер.
Что с тобой делать, Жанна? Лучше придумай такой ответ, что мне не придётся тратить ни одной из последних трёх пуль.
Я не желаю твоей крови. Я вообще не хочу проливать кровь, это всё обстоятельства, жизнь заставила…
Наушники сползли. Не слышу песен. Себя не слышу.
— Игорь, моя сестра… Это всё из-за неё, — донеслось от Жанны.
Я выключил плеер и весь превратился в слух, пододвигая стул к кровати.
— Игорь, она парализована, — продолжила Жанка. — Была жуткая авария. Её сбила машина. Выжить выжила, но стала. — Она запнулась, набрав побольше воздуха в грудь. — В общем, она прикована к постели. К аппарату искусственного дыхания. Одно время и вовсе могла только моргать сама.
Я повернулся к ней, ожидая продолжения.
Жанка сделала перерыв и продолжила:
— Мой отец работал на Колчикова бухгалтером в одной из фирм. Папа, не зная к кому более обратиться, занял огромную сумму у работодателя. Мы продали почти всё, переехали в однокомнатную квартиру, ютясь с сестрой и отцом, но сумма долга иссякла не намного. Сестре сделали операцию, теперь она может сама дышать. Но не больше! Её позвоночник собрали по частям и вроде даже спинной мозг в порядке, но она даже не говорит…
Складно заливаешь, почти верю.
— А тут Антон в школе… Эти чудесные дни… И вдруг звонок Мишки, его обещания упросить отца списать долг… Для них это копейки, а я не могла смотреть, как отец лазит по каждой полке, раздумывая, что бы ещё продать… Это страшно, Игорь… Страшно смотреть, как он сходит с ума в поисках выхода. Пойми меня.
— Что мать?
— Она бросила отца, когда мы с сестрёнкой были совсем маленькими. Папа растил нас один.
— Значит, операции не помогли, а долг остался… Почему не попросила денег у Антона? Я уверен, если бы ты объяснила ситуацию, Денис Львович вошёл бы в твоё положение и дал денег. Чудиновы в беде не оставляли.
— Игорь, я не знала Денис Львовича, мой отец не знал его тем более. Какое у меня было право просить у Антона денег? Из-за пары прогулок? Меня бы не так поняли.
— Да какая разница, кто бы кого как понял? — Психанул я, махая пистолетом. — Все были бы живы!
Она замолчала, опустив глаза, а я едва не ударил сам себя. Все живы? Как же. Не на пустыре у школы, так где-нибудь позже. Ищу козла отпущения? Хорош герой.
— Жанна, у всех обстоятельства жизни разные. И варианты, как можно было решить ситуацию, приходят почему-то позже. Вставай, пойдём.
— Куда, Игорь?
— К тебе домой.
— Ко мне? Зачем?
— Если там и в правду окажется твоя сестра и отчаявшийся отец, то мне не придётся опустошать обойму. Если ты всё придумала только что, чтобы ложью прикрыть соучастие… накажу.
Она больше не обронила и слова, слёзы высохли. Пусть лучше ненавидит меня, но не ревёт, чем бросается на шею, причитая. Я не могу больше обещать. И так слишком много понаобещал, считая себя сильнейшим, мудрейшим и единственно правым. А у каждого своя правда. Много граней одного алмаза.
Мы покинули гостиницу. Жанна молча повела к остановке, сели в автобус. Я так привык ездить в такси, что уже и забыл, что можно передвигаться и на общественном транспорте, в толкучке час-пика. Она экономила каждую копейку и лишь отрицательно махнула головой, когда я предложил поймать машину. Надо было не предлагать, а просто ловить. Что со мной? Задумался о её ситуации? Каково ей? Нет, погодите, у меня одна душа. Слишком много боли для одной души! Перебор! В жизни должна быть справедливость!..
Хрущёвка, второй этаж, Жанна зажимает звонок.
Я вроде как должен держаться за рукоять и быть начеку, но изнутри что-то гложет. Совесть? Не верю девчонке, попавшей в сложную жизненную ситуацию? Муторно на душе.
— Кто? — Спросил уставший мужской голос.
— Я, папа… Мы. — Ответила Жанка за двоих.
— Жанна! — Старая, ветхая дверь, оставшаяся ещё со времён постройки, отворилась, и я встретился взглядом с холодными, зелёными глазами безумно уставшего человека. Возможно не физически, душевно. Возможно, гораздо больше, чем я. — Жанночка! — Он прижал дочь к груди, заботливо причитая, бранясь, снова причитая. Словно исполнял функции, и отца, и матери разом. Наверное, когда нет второго родителя, единственный становиться за двоих. Основной. — Ты в порядке? Мне такое рассказали.
— Всё в порядке, — оборвала Жанна, повернувшись ко мне.
Я вздохнул. Силы куда-то ушли. Мститель дутый.
— А ты, наверное, Игорь? Что ж… Заходи. — Кивнул мужик мне и отступил, давая возможность пройти.
Я вошёл в узкий коридор, замедленно скидывая куртку и неловко разуваясь. В воздухе висел стойкий запах лекарств, валерьянки. Глава семейства накачивал себя успокоительными, лишь бы не сойти с ума. Но это лучше, чем алкоголь. Многие просто схватились бы за бутылку. А этот мужик волевой, уважаю. И уже знаю, что банковская заначка опустеет на треть. Мне много не надо, есть те, кому нужнее.
Квартира действительно однокомнатная. Дверь в единственную комнату закрыта. С коридора не видно, есть ли там его вторая дочь или мужички Колчикова сидят. Уже как-то всё равно. Если и второй вариант, может даже лучше. Убьют, а я, размазываясь по стенке, пристрелю одного-двоих. А при встрече с Антоном объясню, что сделал всё, что смог. У каждого есть предел. Особенно в шестнадцать лет. Я не какой-то там индиго, не особенный и не избранный. Просто человек, просто юноша. Сколько можно?
Жанна скрылась в ванне, послышался плеск набираемой воды. А мужик повёл меня на кухню, усадил на табуретку за небольшой кухонный стол.