Цена слова
Шрифт:
Ждал суда полгода, получив полноценную прописку в хате и привычное погоняло — Викинг. Наверное, потому, что большинство из них, как считалось, были рыжими. И только в июле, когда духота в камере превысила все допустимые пределы, состоялся полноценный судебный процесс.
За шесть месяцев допросов, кроме двух выбитых зубов, система не смогла больше выбить из меня ничего. Количество сломанных рёбер не в счёт — привык.
Растеряв все силы, и став похожим на скелет, внутри стал кремнем.
Суд приговорил к семи годам лишения свободы с конфискацией почти всего имущества, кроме квартиры родителей. Она мне перепала не от усыновления,
В целом, смогли доказать только два сюжета: покушение на убийство при дворе школы, тут испуганные и подкупленные детишки с радостью наплели с три короба, изобразив меня при освобождении Жанны террористом, и сюжет за хранение огнестрельного оружия, из которого был сделан выстрел. Пусть Дезерт Игл так и не был найден, но всё списали на то, что я его выкинул. Вроде как избавился от улик.
Убийство Михаила, как не пытались, доказать не смогли, даже не смотря на схожий калибр патрона и отсутствие моего алиби. Старушка-соседка, которую Колчиков купил в качестве неоспоримого свидетеля в ту ночь, скончалась, не дожив до суда.
С теми деньгами, которые Колчиков вложил в это дело, семь лет казались его полным провалом. Пусть и выкупит всю недвижимость с акциями Денис Львовича, но похоронить за решёткой не смог. Он же намеревался повесить на меня с пяток трупов конкурентов, приписав пожизненное, психушку, а то и вышку. Но пресс не прошёл, я не подписал «признание».
Я выиграл это сражение! Но вскоре назревало следующее…
В камеру вернулся под овации ребят. Пусть каждый жил своей жизнью и проблемы других интересовали мало, но каждый видел, как день ото дня меня стараются подвести под то, что никогда не делал. С каким упорством почти ежедневно пилил следователь, и надзиратели мяли бока, кидали в одиночку, лишали пайка.
Следственный изолятор «малолетки» отличался от «взросляка». Здесь было гораздо больше злости в детских, неокрепших психиках. Но биться с ребятами не приходилось, наоборот, меня поддерживали, как могли. Рвение к физзарядке и быстрое восстановление после побоев удивляло сокамерников. Те, кто не ломаются, всегда вызывают уважение… и злость. Злость, что не такой, как все. К счастью, в моей камере было больше сочувствующих.
Народ сидел за столом. «Поляна» была накрыта по случаю «дела Викинга». Седой, как звали белобрысого смотрящего комнаты, усадил за свободный «пенёк», похлопал по плечу и плеснул пол стакана водки из общаковского загашника.
Я выпил залпом, закусив сырком. Это первое время удивлялся, как в хату попадают деньги и почему надзиратель надзирателю рознь, как небо и земля. Один шмонает по утрам в поисках хоть чего-либо, чтобы дубинкой по бочине заехать или в одиночку на неделю отправить, другой с радостью таскает хавчик с ближайшего магазина, передаёт неположенные передачки, что по зоновски просто «дачки».
Это на воле можно не пить, не курить, но здесь, когда лишают всего, хочется жить по полной. И глотая день за днём заварку, от водки уже не отказывался. Только курить пока не начал.
— Молоток, Викинг, продержался. — Усмехнулся Седой, прикуривая бычок. — А то, что семёрку подвесили, так тихо сидеть будешь, на досрочное пойдёшь. Зуб даю, через пяток выйдешь.
Вакса, лысый парень с торчащими ушами, кивнул в сторону таджика:
— Вон, Елдаш, наш поэт от сохи, тебе даже оду к этому дню сочинил. Давай, чернявый, народ искусства ждёт.
Щупленький кареглазый таджик со странным именем Берендей, поднялся с пенька, прочистил горло и, подражая великим поэтам, приподняв правую руку, загромыхал:
Звон железа, крики в небо! [23] На сыром восходе солнца Разлетаются проклятья, Топоры вздымают воздух! Сеча на земле, под небом! Доблесть воинов поднебесных. Льётся кровь, гремит железо, Вьются Кирии над полем. Собирают павших в битве. Смерть героев — лишь начало.Елдаш закашлялся, словно ненароком подвинул кружку. Седой, поминая порочные связи Берендея с разными животными, усмехаясь, плеснул в кружку топлива. Таджик выпил залпом, поморщился и, не закусывая, продолжил:
23
[23] Авторское
Елдаш попытался снова протянуть стакан, то Седой так скривил брови, что таджик поспешно продолжил:
Грянет гром, поёт Вальхалла! Пусть суровой будет битва! Бьются люди ради славы, Презирая ложь и слабость. Боги лучших в ряд посадят. За топор берись, раз можешь. Ждёт тебя тогда Вальхалла! Докажи в горячей битве!Берендей раскланялся и рухнул на пенёк. Водка без закуски действовала быстро и глаза медленно, но верно собирались в кучку.
— Так, я не понял. Я тебя, что просил сочинить? — Вспыхнул Вакса.
— Про викингов, — пробурчал хмелеющий Берендей.
— А ты про что пропел? Какая ещё Вальхалла?
— Самая простая, — пожал плечами Елдаш. — Все викинги как раз и попадали в Вальхаллу после смерти.
— Какой ещё смерти? Ты, ушлёпок, ну-ка иди сюда! Я тебе покажу смерти. Я ему про викингов, а он мне про загробный мир.