Цена слова
Шрифт:
Я едва не сломал палец, сберегая руками зубы. Пресс принял удар в живот. Хорошо, что прокачан, а то вывернуло бы наизнанку далёким гостиничным завтраком.
Когда он был? Сколько прошло времени?
— Хватит с него, пусть оклемается, — раздалось где-то над ухом, и в лицо полилась вода.
Закашлялся, разбитые, сухие губы защипало. Послышался лязг двери, довольное гоготание и отдалённый гул шагов. Чёрт возьми, неужели небом в клетку расчертили всю дальнейшую жизнь? Где я? В тюрячке? СИЗО? Колчиков, издеваясь, сдал ментам? Зачем? Почему сам не убил?
— Эко его демократизатором [13] оприходовали.
Чьи-то руки помогли подняться с
— Не сдавайся, брателло. Суки поломать хотят. Повесить на тебя всех глухарей [14] .
Тошнило. Тело корёжило от боли. Глаза резало, словно насыпали опилок или песка. Хотелось умереть.
— Вакса [15] , чё ты с ним возишься? Малявы [16] не было. Кто его знает? Смотри не зафоршмачься [17] , ермолай [18] .
13
[13] Милицейская дубинка.
14
[14] Безнадёжное следственное дело.
15
[15] Водка. Но в данном случае погоняло зэка от фамилии — Водочников.
16
[16] Послание, письменная передача.
17
[17] Опуститься, коснувшись неположенного.
18
[18] Глупый, недалёкий человек
— Седой, кажись малява. — Послышался тот же голос.
Другой мир. Долго ничего не было слышно. Я уже потихоньку пытался открыть глаза, разглядывая серый потолок с двумя лампочками. Это не одна двоилась, их действительно было две, так как камера, хата «по блатному», была довольна большая.
— Вот так фикус [19] , — послышался присвист. — Мокрушник с видом, на пожизненное. Если все вагоны [20] прикрепят, зону мамой назовёт. Хмырь, Босой, помогите умыться пацану. Елдаш [21] , чифирни [22] .
19
[19] Неопределённый человек.
20
[20] Дело, статья.
21
[21] Азиат.
22
[22] Заварить крепкого чая, заварки.
Меня приподняли и потащили к умывальнику, зажурчала вода. Придерживали,
Едва кружку убрали, я снова отрубился.
— Чудинов! На выход! — Я слышал и не слышал. Голова по-прежнему плыла, и зрение отказывалось фокусировать картину мира. В череп прилетело либо при транспортировке, либо при «допросах». Удар перед Ростиславой был не единственный.
Надзиратель устал ждать, вместе с напарником схватили под руки и потащили в коридор, на ходу прикладывая меня о стены и решётки. Вели к следователю, заковав в наручники, что как я знал, на зоне зовутся «браслетами».
На зоне мне предстояло учить новый язык и новые правила. Всё, что было на воле, здесь исказится. Снова проверка на прочность.
— Чудинов! Какая встреча! — Воскликнула светловолосая следователь в строгом, синем пиджаке с погонами. Лейтенант. Встретила, как старого знакомого, играя из себя положительную до мозга костей. Но наручники снять канвою не приказала.
Было много ничего не значащих, путанных слов, предложений, просьб, уговоров, угроз. Меня кололи, как дрова топор. Лучше бы били, чем все эти игры в умности, когда голова после явного сотрясения мозга варит едва ли на треть.
— Чудинов, так ты будешь сотрудничать со следственными органами?
— С внешними? — Зачем-то спросил я, понимая, что где-то в глубине есть то, что никогда не сломать.
— С внутренними, — поправила следователь.
— С внутренними не буду. Отбиты, — уныло пожал плечами я.
— Значит, не будешь сотрудничать? — Она приподнялась и нависла надо мной, как гора.
— Вы не могли задать этот вопрос мне до того, как избивать? — Хотелось увести разговор в сторону и выиграть время, понять, что от меня хотят и почему грозит пожизненное? Что у них на меня есть?
— Ты ошибся, мальчик. Никто тебя не бил. Ты упал, — снова поправила следователь, прикуривая сигарету.
— При транспортировке? Неоднократно?
— Быстро схватываешь.
— А я могу подумать?
— Сколько угодно. Время у тебя до суда в неограниченном количестве. Знаешь, некоторые суда тянуться десятилетиями…
Десять лет? Нет, десять лет нельзя. И пожизненно нельзя, я должен ещё сделать две вещи: закопать Колчикова и ещё раз взглянуть в глаза Ростиславе. Хоть бы твой отец продержался эти годы, хоть бы вы были одной семёй и поддерживали друг друга, не смотря ни на что.
Держись, Ростислава, когда-нибудь, я вернусь.
Если выживу.
Следователь усмехнулась, и конвой вернул меня в родную хату, где предстояло вести себя так, чтобы не напороть косяков, узнать то, что не рассказывают в первый же день, выжить…
Хожу по лезвию бритвы. Одна ошибка и жизнь в СИЗО станет невыносима. А если Колчиков на стрёме, то провокаторы найдутся. Если глава проклятого семейства ещё не упился шампанским, празднуя на радостях, значит, что-то для меня готовит.
Рыжий, только не сломайся. Только не сломайся. На тебе ещё слово. Так что умри, рыжий. Умри на время, пока не выйдешь отсюда. А потом воскресни из пепла, как мифический феникс. Восстань и расправь крылья. Колчиков выиграл сражение, битву, но не войну.
Все свои внутренние силы, всё светлое и чистое, что в тебе оставалось, ты отдал Ростиславе. Девушке, которую увидел первый и последний раз в своей жизни. И что? Думаешь, у тебя останутся силы выжить здесь, в этом мире? «Малолетка» — самое жёсткое место из всех возможных.
Я оскалился. Мне нечего терять. Воспоминания о Ростиславе это единственное, что цепляет за живое. Я спрячу их глубоко внутри. Настолько глубоко, что никому не добраться.
Глава 6 — Смотрящий -