Цена слова
Шрифт:
— Хорошо, пойдём.
— Куда?
— В спальню!
— Зачем? Ты…
— Нос болит?
— Болит.
— А если ещё и руку сломать?
— Не надо!
— Тогда пошёл!..
Третий раз возвращаясь за обломками кровати, я сдался. Да, дом Денис Львовича, я вроде бы как-то за это место ответственный, но не до такой же степени!
Почему я должен начинать новую жизнь на крови? Почему Оксана должна бояться играть на заднем дворе? Да к чёрту этот дом, слишком много крови. Её можно смыть, но воспоминания смыть
Вообще, зачем мне этот Карлос? Просто оставь этого испанца, бери ребёнка и уезжай. Не рискуй Оксаной, сказал внутренний голос.
Я замер, раздумывая.
Нет, нельзя постоянно бежать. Но переехать можно.
— Оксана, возьми немного еды, мы уезжаем!
Девочка появилась из кухни, спросила:
— Куда папа? Надолго?
— Думаю, что навсегда. Мы переезжаем.
— Опять?
— Да. Мне что-то фасад не нравиться. Давай поищем другое место. Более людное, оживлённое. А то это улица какая-то мрачная. И вот этот дядя знает, где мы живём. А это не есть хорошо.
— Хорошо, папа.
Курьер улыбнулся, слушая наш разговор на русском, даже убрал майку от лица. А я как в дерьмо окунулся. И было стойкое ощущение, что выбираться из ямы с компостом не собираюсь. Проблемы, проблемы, проблемы. Может, внутренний голос прав?
Пока Оксана собирала пакет с едой, я вправил вопящему курьеру нос и раскидал багажник автомобиля от хлама.
Через две минуты мы всё втроём гнали по шоссе. Дом за спиной полыхал, сжигая бывший притон, словно и не было никогда. Извините, Денис Львович, гнилая попалась недвижимость. Может, стоило во Францию? Или Турцию?
— Свалка больше не нужна? — Осторожно спросил курьер.
— Нет, теперь нужен мотель.
— Зачем? — Ляпнул тот.
— Что-то ты излишне любопытен.
— Дико извиняюсь, но всё же? Тогда мне проще будет подсказать, какой именно нужен.
— Девочке нужен дневной сон. — Я поймал взгляд изумрудных глаз в зеркало, неловко улыбнулся, обронил на русском. — Дорогая, ты побудешь пару часов одна? Папа скоро вернётся.
— А если не вернёшься? — Прошлёпали холодные слова маленькие губки.
Меня как будто запихали в кучу снега. Под коробочкой взорвался сумбур мыслей, обдало потом.
Я едва удержался, сохраняя безмятежное выражение лица для приёмной дочери. Но спина вспотела так, что рубашка прилипла.
— Вернусь. Просто жди.
— Рыжие не врут после обеда? — Припомнила мне же мои слова Оксана.
— В точку, дочка. — Вздохнул я. — В самую точку.
Только точка эта чьей мишени? Моей? Да я сам себя прокляну, если не вернусь. Мне не нужна война с мафиозными кланами, мне не нужно кресло Карлоса. Зачем мне проблемы прибрежного портового городка? Я просто хочу спокойствия для себя и для дочки. Лет этак на пять, пока не вернусь на родину.
Устроив Оксану в мотель на ночь, и оставив ей сумку с деньгами, вернулся за руль, разглядывая своего как по-новому неожиданного гостя.
Надо же, не сбежал. И что мне тогда с этим балбесом делать после того, как покажет лежбище Карлоса? Дрожит весь под пристальным взглядом. Труслив, как пойманный заяц. Но трусы мстительны. К тому же он знает, где Оксана. И сумку видел. Может вернуться.
Как же достали эти ребусы!
Я подошел к курьеру, бросил зло:
— Садись за руль, ты повезёшь меня к Карлосу сам.
— Какой мне смысл выбирать меж двух смертей? — Побелел кареглазый. — Я могу просто подсказать дорогу.
— Не надо было пакеты смерти таскать. Не было бы проблем. И что ты вообще знаешь о проблемах?
— А что ты знаешь обо мне, чтобы так рассуждать?
Нет, ну что за день? Даже наркокурьер и тот пытается чем-то научить. Жизни научить! Кого? Меня?! Этот мир вообще с ума сошёл?
— Я знаю только то, что у тебя был выбор! — Заорал я на курьера. — Как и у всех. Будешь мне про трудности жизни рассказывать, размажу по лобовому стеклу. Понял?
— Думаешь мне нравиться моя работа? Я ненавижу себя и Карлоса за это! Но выхода нет! — Почти закричал в ответ курьер.
Я уткнулся лбом в баранку, возвращая на место мысли. Нервы, о которых не вспоминал лет пять, давали о себе знать в полной мере.
Более тихим и спокойным голосом продолжил:
— Твоё самолюбие я вряд ли изменю, но вот если ненавидишь Карлоса, помоги мне.
— И как же?
— Просто сделай так, чтобы меня привели к этому вашему Карлосу. Не важно как, лишь бы я оказался рядом с ним. Думаю, десяток «кусков» тебе не помешает, чтобы распрощаться с прошлой жизнью. А там глядишь и выживешь. Идёт?
— Десять тысяч евро?
— Да.
— Идёт.
— Вези, мучачос.
Некоторое время спустя, когда солнце загнало в тень всё живое своей фиестой, машина припарковалась у стальных ворот и высоких, плетёных заборов. Двое бугаёв выскочили из ворот, не скрывая оружия.
Секьюрити.
Мы оба подняли руки. Курьер затараторил по-испански. Для меня в его словах было столько же смысла, сколько в монгольских сказках. Один из охраны приложил рацию ко рту, забубнил.
— Что ты им сказал, мачо?
— Что у нас дело к сеньору Карлосу.
— И это всё? — Не поверил я. — Они нас так просто пустят?
— Если не придумаешь делу весомость, искупим потраченное время кормом рыбам. Надеюсь на твоё воображение, боец.
Охранники отворили двери, стволы упёрлись в виски. Нас обыскали, но ничего не найдя — я бросил пистолет под заднее сидение — расстроились.
Рация заверещала и ворота открылись. Мы с курьером оказались на территории владений мистера Карлоса. Или сеньора, как, пугаясь смерти, называл его курьер.