Цена спокойствия
Шрифт:
Дарья Степановна, дядька Тихон и Сычкова в празднике подарков не участвовали. Они закрылись в приходском доме, в карантиннике, и вели очень оживлённую беседу.
— Сочувствуем. Тяжело терять людей. — Равнодушный тон Дарьи не слишком вязался со словами. Но следующий вопрос оказался более эмоционально окрашен: — А эта… Прасковья не может пойти по вашему следу и устроить здесь то же самое?
— Вряд ли, — Марина постаралась, чтобы голос звучал уверенно, — не думаю, что Родник Веры представляет для неё интерес. Да и слежки мы никакой не заметили.
Тихон тоже кратко выразил соболезнования и заговорил совсем о другом — о планах житомирских ведьмаков.
— Не нравится мне это всё. Мы тут потихоньку-полегоньку выживаем. Друг к другу привыкли. Тяжело, но стабильно. А если сюда всякие новосёлы припрутся, кто его знает, как оно будет. Да и вообще — проводники какие-то с левой резьбой в башке, кавалер этот Сонькин… А если мужик девчонке голову задурил? Да даже если и нет. Этот ваш проводник туда-сюда через нас будет всяких водить, я правильно понял? Типа перевалочного пункта? Это же проходной двор получится.
— Не отказывайтесь, — мягко ответила Сычкова, — подумайте, какие перспективы открываются перед Приходом. Не сразу, конечно, это дело не одного года. Да и Дмитрий пока наш единственный знакомый проводник. Но в будущем, лет через десять-двадцать… Мы хотим ввести общую валюту, общие школы. Например, к вам начнут стекаться потенциальные богатыри и целители. Кто-то ведь останется после учёбы, понимаете? Сонечка всё-таки не может жить среди вас — ей нужен домик на отшибе. Некоторая волшба опасна для окружающих. Да и не стоит забивать гвозди микроскопом, для поддержания здоровья общины вполне хватит медика без магических способностей, а в Приречье есть две юных знахарки, ещё три почти готовы к работе, кто-нибудь из них, думаю, согласится на переезд. Дети начнут рождаться, а главное, выживать — понадобятся и учителя, и воспитатели. Проще станет добывать ресурсы, начнёте выращивать овощи, печь хлеб. Как у нас. Можно будет заняться производством, возродить какое-нибудь маленькое предприятие — у вас очень большая территория свободна от Тумана, и Соня говорила, что почти половина занята промышленной частью. Люди будут торговать, путешествовать, выбирать место жительства под себя. Уверена, количество жителей Родника многократно возрастёт. Да и сам он станет больше, безопасней и… живей, что ли.
— Марина, — Дарья поморщилась, — ты пойми — мы не отказываемся. Не глупцы, всё понимаем. Это ошарашивающие перспективы. Но Тихон прав — мы своими силами не можем один квартал для себя отвоевать. А ты про таможню, гостиничный комплекс, безопасную дорогу от точки выхода… Нереально. Но Сонька вернулась, может, подучила чего. Вот и поглядим, на что она способна. Может, и сдюжим глобализацию. Сама же говоришь — дело не одного года. Не будем загадывать.
Марина бросила быстрый взгляд на богатыршу и ничего не сказала. Но указала глазами на Тихона. Дарья прищурилась, а потом заявила:
— Прихожане так до утра будут гуманитарную помощь изучать. Тихон, надо бы ускорить это дело.
Дядька пробурчал, вставая:
— Сказали бы — дорогой товарищ, выйди на минуточку, нам посекретничать надо.
После того, как дверь за мужчиной закрылась, Даша скрестила руки на груди:
— Ну, в чём подвох?
Сычкова вздохнула:
— Соня планировала вернуться домой зимой, пусть это так и останется. Не хотела Тихона заранее расстраивать.
Дарья встала возле окна. Люди развели два костра прямо во дворе и готовили ужин в двух больших выварках. Хромушка сидела на крыльце церкви и что-то рассказывала, а весь приход внимал.
— А там тогда кто? Глюк?
— Нет, конечно, — Марина тоже подошла к окну. — Она просто очень волновалась, вот и решили незапланированно вас навестить. Я уйду на рассвете. Ушла бы сразу, прямо сейчас, но перед новой дорогой Вырай должен полностью, как бы это… отпустить. Нужно хотя бы несколько часов передышки. А Соня останется только до тех пор, пока Игнат и Павлюк не придут. Они её вернут в Приречье — сама-то она не умеет ещё. Честно говоря, её обучение пошло не так, как планировалось. Из-за Чумы. И мне по-прежнему нужна её помощь. Простите.
Дарья угрюмо заявила:
— Правильно Тихона выгнала. Он быстро бы растрепал. Пусть люди пока порадуются. Но я вот что хочу сказать. Если с хромоножкой что-то случится, можешь здесь больше не появляться. Голову откручу.
Глава 4.1
Желя (Zhelya). Высшие. Нейтрал.
Выглядит, как женщина средних лет. Одета в тёмное, голова чаще всего повязана платком. Можно встретить на похоронах — чем больше людей провожает покойного в последний путь, чем сильней о нём плачут, тем больше шансов, что она где-то рядом. Облегчает страдания — теоретически, пропускает людское горе и слёзы через себя, превращая их в светлую грусть и приятные воспоминания. Не любит профессиональных плакальщиц, но терпит — подобные люди прекрасно заводят толпу, а значит, Желя получит достаточное количество человеческих слёз и причитаний. Фальшивые эмоции считывает мгновенно и за обман на похоронах может жестоко наказать. Хоть от её присутствия и становится легче, действует отнюдь не из альтруистических побуждений. Если в интересующей её местности долгое время никто не умирает, может поторопить события с помощью наведения тоски, апатичности и нежелания жить. Как Желя это проделывает, неизвестно.
М.А. Бондаренко, «О сверхъестественных существах».
Эксперимент длился уже два года. Человеческое поселение в Вырае Прасковья попробовала создать, чтобы понять, насколько легко обеспечивать безопасность людей в таком месте. Старая ведьма знала, что далёкие предки с этим справлялись, а тогда такого понятия, как обычный, человеческий мир, вообще не существовало. Но вот о структуре общества тех времён она не имела понятия, поэтому действовала на свой страх и риск, по своему разумению. Сначала Прасковья опробовала социальное устройство на обычной земле, в ШВИКе, и лишь удостоверившись в его работоспособности, перенесла опыт в потустороннюю деревню.
Ведьма выбрала относительно спокойную зону Вырая. Здесь день сменял ночь, регулярно шли дожди, почва сохранила плодородность, а возле одного из домов имелась колонка, которая до сих пор работала. Нечистая сила встречалась лишь низшего ранга, и она то ли боялась колдунов, то ли не могла добраться до жилых построек из-за особенностей рельефа.
Неизвестно, в каком городе находился этот дворик до Катастрофы. Два четырёхэтажных дома стояли под прямым углом друг к другу, в первом было три подъезда, во втором — пять. Немного в отдалении потихоньку ветшал двухэтажный барак. Несколько облезлых беседок и гаражей «ракушек» утопали в зарослях сирени. Вскопанные участки обеспечивали людей овощами и фруктами, причём большая часть урожая оставалась относительно нормальной. Их ели начинающие колдуны ШВИКа. А вот ту часть урожая, что под воздействием местной атмосферы ощутимо менялась, ученики Прасковьи скармливали подопытным здесь же, в потусторонней коммуне, тщательно контролируя последствия. Наставница хотела выяснить, можно ли человеку на постоянной основе употреблять в пищу светящуюся морковь или удивлённо моргающую тыкву. Пока глобальных последствий не замечалось, но экспериментатор была уверена, что эффект не заставит себя ждать.
Окраины этого осколка прошлого мира украшал кустарник, отдалённо похожий на шиповник, и каждый житель знал, что к растению близко подходить не стоит, потому что его длинные шипы могут выстрелить небольшой порцией смертельно опасного яда.
А вокруг дворика хозяйствовала туманная пропасть. Казалось, человеческое поселение плывёт в лиловом океане. В разной степени отдалённости виднелись другие островки безо всяких построек, и эти дополнительные площади тоже использовались для сельскохозяйственных работ. По утрам ведьмаки создавали узкие мостики, по которым люди добирались до грядок, а вечером возвращались на жилой остров.