Цена Веры
Шрифт:
Джез потёрла глаза, пытаясь разогнать плясавшие перед ними разноцветные пятна света. Лишь тогда она поняла, что её меч исчез – она бросила его, когда упала за борт.
"Восхитительная полоса металла, подарок от Танкуила, самая прекрасная вещь из всех, которыми ты когда-либо владела, теперь на дне Изумрудного моря".
Фраза "она разозлилась" даже приблизительно не описывала то, что чувствовала Джез, нетвёрдо поднимаясь на ноги. Она перемахнула через поручень и снова вернулась на лодку.
Она увидела, что осталось лишь четыре человека в чёрном – пятый исчез, как и все гребцы, которые сбежали или были убиты. Лея и Джерина прижали к грузовому отсеку, а два нападавших на носу пытались проделать ещё одну дыру в Салли. Джез побежала и набросилась на двоих, атаковавших Салли. Её правая рука выхватила один из двух коротких мечей, висевших в ножнах на спине, и клинок мелькнул, оставив длинный разрез на спине первого человека – тот и понять не успел, что случилось. Он упал ещё живым, но Джез решила, что его прикончит Салли, а клинок в её руках изменил направление и вонзился в шею второму мужчине ещё до того, как он смог отреагировать.
Когда он упал, Джез поставила ногу ему на спину и высвободила свой меч в брызгах крови, плоти и кости. Обернувшись, она увидела, что Лей упал и уползает прочь, а Джерин убрался от грузового отсека и всё ещё сражается против своего оппонента. Другой нападавший возился с замком каюты. Джеззет не теряла ни секунды.
Она нагнулась, доставая кинжал из сапога, и метнула в мужчину, пытавшегося убить Джерина. Услышала крик, когда кинжал попал в цель, но не стала заострять на этом внимание, бросившись на последнего человека.
Он не успел обернуться к ней, слишком увлекшись замком. Её меч пробил ему грудь насквозь и на дюйм вонзился в толстую деревянную дверь. Джеззет безошибочно услышала женский вскрик.
Она посмотрела назад как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джерин, тяжело дышащий и с безумными глазами, но не раненный, пинает труп только что почившего нападавшего. Командир маленькой охранной команды глубоко вдохнул, и выдохнул, произнося молитву о мёртвых, а потом повернулся к Джеззет.
– Проклятье, Джез, – сказал Джерин, и призрак улыбки вернулся на его губы. – А ты и правда умеешь драться.
Она кивнула, глядя мимо Джерина в сторону жилого района. Фонари горели, и люди высыпали на улицу, смотрели на них и перешёптывались. Крики и лязг металла по металлу привлекли ненужное внимание к стычке, и Джез не сомневалась, что городская стража убралась отсюда подальше.
– Блядь, – громко ругнулась она.
– Что?
– Я уронила свой меч, – призналась она выжившим. Сал помогал лодочнику, а Лей занимался неглубоким порезом на своих рёбрах. Он снял рубашку, демонстрируя грудь, на которой волос было меньше, чем у большинства женщин.
– Где?
– За бортом.
– Ох.
– Блядь, – снова ругнулась Джез и в бессильной ярости пнула по двери. И снова из грузового отсека донёсся испуганный вскрик.
Джеззет посмотрела на дверь, потом на Джерина, который пожал плечами, а потом на лодочника, который хромал в их сторону при помощи Салли.
– Открой, – приказала Джез владельцу лодки.
– Нет, – ответил лодочник. Его голос дрожал, хотя он вызывающе выпятил челюсть.
– Пожалуйста, – Джеззет вложила в это слово как можно больше угрозы.
Лодочник отпрянул от неё. Он оторвался от Салли и сел на палубу, убирая вес с лодыжки, которую ранила Джез.
– Женщина, хоть ты и страшная, но ещё больше я боюсь капитана Моррасса, а это его груз. Эта дверь откроется, когда мы доберёмся до точки назначения, и не раньше.
Джеззет сплюнула и в награду услышала резкий вздох лодочника. В Диких Землях плевок считался пустой тратой воды, вот и всё, но здесь, в Соромо, плевок на чью-то собственность считался сильным оскорблением, смыть которое можно лишь насилием или приличной компенсацией.
– Сал, дверь, – сказала Джез.
Здоровяк проворчал, дохромал до двери грузового отсека, приложил плечо к двери и навалился на неё всем своим весом. Раздался хрип, треск, замок вырвался, и дверь распахнулась внутрь отсека. Сал некоторое время таращился в каюту, а потом присвистнул и отошёл в сторону. Джез подошла к дверям и дала глазам привыкнуть к темноте.
Внутри находилось семь женщин, и все они показывали татуированные руки, а значит, были либо рождены в благородном семействе, либо помолвлены с кем-то из благородных. Они сгрудились в дальней части каюты, стараясь держаться как можно дальше как от других пленниц, так и от силуэта Джеззет в проходе. Каждая из них была низкого роста, как и подобает женщинам в Соромо, но не слишком низкого. У каждой тёмные глаза, длинные тёмные волосы, и все робкие и напуганные.
Джеззет отошла от грузового отсека, качая головой.
– Дрейк, да ты, блядь, должно быть, шутишь. Изо всех тупых…
– Закрой дверь, Сал, – донёсся сзади голос Джерина. – Ты, – он указал на лодочника. – Ты знаешь, где пункт назначения? Можешь доставить нас туда?
– Хм, да, – с запинками произнёс лодочник, явно сильно потрясённый. – Но здесь некому…
– Скажи, куда плыть, и мы шестами дотолкаем эту развалюху, – сказал Джерин. – Сал, живо закрой дверь!
Джеззет стояла между Салли и грузовым отсеком и не собиралась отходить. Здоровяк посмотрел на неё, потом на Джерина, явно не зная, как поступить.
– Мы не будем доставлять этих женщин Дрейку, – сказала она очень громко и очень ясно. – Я не дам продать их в рабство, чтобы набить его карманы.
Джерин сделал шаг вперёд, и Джез заметила, что он всё ещё держит в руке меч.
– Меня интересуют только наши карманы, Джеззет, – прошипел он. – Моррасс хорошо платит за эту работу, очень хорошо. Этого хватит, чтобы я мог перевести свою семью на другой уровень. Мы сможем выбраться из отбойников, и мои дети смогут стать… кем угодно. Кем угодно, но не такими, как мы. Отойди, Джеззет.